- Ты почему вчера не пришёл? – Катька решила начать с наезда, видимо, её напрягало моё изменившееся поведение.
- А кто тебе сказал, что я не приходил?
- Тётя Надя, мама твоя.
- Она тебе сказала, что я дома не ночевал, остался с ребятами. Она не могла сказать тебе приходил я или нет.
- Ну, так ты-же сам говоришь, что остался с ребятами, значит не пришёл – по выражению Катькиного лица я видел, что ей не нравится эта игра, она теряет инициативу.
- Ты только это хотела выяснить?
- Нет, не только...
- Так вот, я приходил. И всё видел.
- Что видел? – Катька растерялась.
- Десантника твоего… – дело в том, что Катя жила с родителями в доме новой улучшенной планировки. На этажной площадке по четыре-пять квартир, и если не пользоваться лифтом, то на площадку можно подняться не слышно. Катя жила на третьем этаже, мне всегда было лень ждать лифта, и я поднимался пешком, это было быстрее.
- Ну, что-ж, так даже лучше – я, видимо, поломал ей планы на диалог, и она пыталась в впопыхах выстроить новый – Ты всё видел, всё понимаешь, давай расстанемся без истерик и скандалов.
- Давай расстанемся. Никаких претензий. Всё в порядке. Это -всё?
- … - Катька с недоумением смотрела на меня, не находя слов – Что, вот так просто?
- А чего тянуть? Общих планов нет, общего имущества нет, делить ничего не надо, никакими клятвами и обязательствами не связаны. Свободные люди. Можешь идти к своему десантнику и не переживать. Заунывные серенады под окном петь не буду.
Катя медленно встала, недоверчиво глядя на меня.
- Ну, я тогда пошла… - произнесла она полувопросительно.
- Давай, всего хорошего. Проводить, или десантник где-то рядом?
- Н-ну… Проводи… - блин, я рассчитывал, что не потребуется. Устал после трени, да и пожрать бы пора.
- Ладно, сейчас оденусь.
Когда выходили, мама вышла из комнаты
- Слава, ты придёшь?
- Да, мам, приду, не запирайтесь.
Мы с Катькой вышли на улицу. Она привычно положила мне руку на левый локоть, я привычно согнул руку и подстроил свой шаг под неё. До Катиного дома было километра полтора.
- На трамвай, или пешком пройдёмся?
- Давай пешком.
Мы шли. Я погрузился в свои мысли, было над чем подумать. Постоянно ловил взгляд Катьки. Наконец она не выдержала.
- Что молчишь? Скажи что-нибудь.
- Да так, о своём думаю, о девичьем.
- Я думала, всё будет гораздо хуже – сказала она после паузы – Тебе совсем не жаль? Чувств нету?
- Жаль. Ты – красивая, я в тебя правда влюблён, – я заметил, как с этими словами голова Катьки приподнялась. «Самооценку поправил»- подумал я.
- И всё? – снова спросила Катька.
- А что ты хочешь ещё услышать?
- Наверное ничего, – сказала она, подумав. Мы опять помолчали.
- Знаешь, у меня родителей нет сейчас, зайдёшь?
- Кать, это ты мне прощальный секс предлагаешь? Ну что за пошлости.
Она опять испытующе посмотрела на меня. После некоторой паузы сказала:
- Выходит, я тебя совсем не знаю. Как-же так? Полгода встречались. Думала, что изучила тебя вдоль и поперёк. Шла к тебе, думала, скандал устроишь, боялась. Поэтому и в квартиру к тебе подниматься не хотела… Что-то этой ночью произошло. Встретил кого-то? И что это за шлюшка? Я знаю её? Она лучше меня?
Вот как в ней это уживается? Если она целуется и тискается с кем-то на стороне – это ничего такого. Просто игра такая, прикол. А вот если её основное увлечение целуется и тискается на стороне – это измена и катастрофа, а девка – обязательно шлюха.
- Кать, никого я не встретил, с парнями из технаря посидели, пообщались. Да, забегал к тебе, поднялся на этаж, увидел вас, ушёл обратно. Не стал ничего устраивать. Парни мне сказали, где будут, телефон дали. Позвонил. Они ждут. Ну и уехал обратно к ним.
- И что, ты не хочешь всё вернуть? У нас с ним ещё ничего не было. Просто целовались.
- Вы не просто целовались. Я-же видел.
- Дело только в этом? Я скажу ему, что передумала.
- Не надо, Кать. Дело не только и не столько в физической измене. Дело в том, что я больше никогда не смогу тебе верить. А отношения без доверия обречены на распад, мне кажется. Поэтому, давай не усложнять.
- Ты всё же поменялся за эту ночь. Всё-таки не хочешь зайти?
- Не хочу.
Остальное время до её дома шли молча. Возле её подъезда я остановился. Бабки, сидящие на лавочке, дружно замолчали, уставившись на нас. Но Катька их всегда игнорировала, вот и сейчас не стала делать исключение.
- Знаешь, я, кажется, что-то в тебе пропустила. И теперь буду жалеть об этом.
- Не переживай, это «что-то» ты найдешь в других парнях. Мне кажется, у тебя их будет много.
- А у тебя?
- Что «у меня»? Много-ли будет парней? Надеюсь, что ни одного.
- Сомневаешься? – Катька улыбнулась.
- Да, ты знаешь, вокруг столько красивых парней, а меня всё на девчонок тянет. Наверное, я лесбиянка.
- Я серьёзно, Слав. Ты решил погулять подольше? Я-же знаю, что была у тебя первой, а такое не забывается. По себе знаю. Всегда, где-то занозой торчит.
- Ну нет-же, Кать. Я уже сказал, почему. Доверия нет – нет отношений. А девчонок и правда вокруг - гуева хора. И дают из них – примерно все. И расставаться мне жаль, но дальше в наших отношениях будет тупик. А потому, надо просто разбежаться и не мучить друг друга. Я рад, что у меня была ты, и я, наверное, всю жизнь буду о тебе помнить. Всё, счастливо.
Я развернулся и пошёл обратно, чувствуя спиной взгляд Катьки. Внутри меня, словно сидела какая-то заноза, которую всё время что-то задевало, причиняя неудобство. «Ладно, всё проходит, и это пройдёт», подумал я.
Глава 8
8.
- Вы с Катькой разбежались что-ли? – спросил Лёха
Мы готовились спать. Я лежал на своей панцирной кровати, а Лёха в другом углу комнаты на старом, уже не раскладывающемся диване. Он всегда тонко чувствовал такие вещи, хоть и старался казаться этаким деревенским недотёпой. Ну, потому и срочку он отслужит в разведроте, и обе чеченских пройдет без особых проблем и ранений. И в отставку уйдёт подполковником спецназа, краповиком.
- Ага, разбежались.
- А чего так? Красивая, тебя, вроде любит, родители при положении.
- Да-ну, Лёх. Чувствую, не сойдёмся мы с ней. А продолжать отношения только из-за родителей?.. Да и не настолько они при положении, чтоб цепляться. А ты откуда знаешь про её родителей?
Из Лёхиного угла уже раздавалось мерное сопение. Вот так всегда с ним. Вроде только что разговаривали, глядь – он спит уже. А я вот так не могу.
Надо решать, что дальше делать. Судя по окружающей действительности, сейчас тот самый 1983, что и в моей прошлой жизни. Никакой разницы я не заметил. У власти Андропов, СССР в Афганистане, социалка катится под гору, всё ускоряясь. Андропов протянет ещё около года, затем Черненко, так же как Андропов, полтора года на верхушке. Затем Горбачёв с перестройкой. И сделать ничего нельзя. Да, если честно, я и не собираюсь СССР спасать. Не достойно это государственное образование спасения. Да, будет больно и кроваво, но поди, убеди больших дядек в кремле, что у нас всё сделано через жопу, и в любом случае развалится. Даже если вот прямо сейчас, сию секунду начать масштабные реформы, СССР не выстоит. Почему? Да всё потому же. КПСС. Партия – наш рулевой. Руководящая и направляющая. А поди, попробуй у партии власть отнять, что получится? Всё вокруг пропитано вот этой противоестественной идеологией. Создана огромная армия персонала, обслуживающего КПСС, который привык во всё вмешиваться и ни за что не отвечать, который ничего другого не умеет. Но привык жить красиво, жрать сладко, спать мягко. И власть свою он без крови не отдаст. А все те реформы, которые затевались, что Андроповым, что Черненко, что Горбачёвым – лишь полумеры. Они бы, может, были-бы эффективны, введи их лет пятнадцать-двадцать назад. То-же постановление о кооперативной и предпринимательской деятельности от 1986 года, если ввести его году в шестьдесят пятом – семидесятом, имело-бы смысл и положительные последствия. Но, введенные к концу 80-х годов, эти реформы ничего исправить уже не могли.