Как Изабель вообще могла быть в отношениях с таким человеком?
Мак этого не понимал, но тут ему на ум пришел другой вопрос.
— Если бы у тебя было бесконечное время для видения, сколько бы ты смогла увидеть? — Изабель попыталась повернуться к нему, но он не поддался, еще не готовый отказаться от таких объятий. — Просто ответьте на вопрос, мэм, — сказал он, используя свой лучший официальный голос специального агента. — Или мне придется… — он поднес губы к ее ушку. — …Шептать вам на ушко.
Это заставило ее снова захихикать, и Мак улыбнулся.
— Теоретически? — спросила она, обнимая его руку.
— Теоретически.
— Ну, говоря чисто теоретически… понятия не имею.
Мак слегка нахмурился.
— Не имеешь?
— Ладно, — сказала она. — Не совсем «не имею», но проблема в том, что я не могу читать кого-то или что-то очень долго, — Мак видел это с самого начала — как этот процесс выматывал ее. — И я в основном читаю самое недавнее прошлое или мысли, — она замолчала. Так надолго, что Мак поднял голову, чтобы посмотреть на нее. — Неоднократные видения помогают, — тихо сказала она.
— Нет, — сказал Мак, качая головой.
Они покончили с этим. Не может быть второго видения с Дэниэла. Он находился под стражей.
— Но почему ботокс? — спросила она. Мак положил голову обратно на руку. — Это важно, Мак. Я знаю, это важно.
Ее тело снова напряглось.
— Это важно для Джоффри, — сказал он. — Вот это правда.
Хоть Мак говорил полушутя, произнесение имени этого мужчины мгновенно заставило кровь вскипеть. Чрезмерно прилизанный и загорелый мужчина, являющийся лицом коммуны, осмелился поцеловать Изабель.
— Дело не в этом, — сказала Изабель, видимо, не оценив шутку. — Это связано с Морисом.
Мак выбросил образ Джоффри из головы.
Не думай об этом.
— Насколько нам известно, — сказал Мак, — оба брата им пользуются. Что такое маленький паралич в сравнении с отсутствием морщин?
— И это имеет отношение к компьютерным файлам, — продолжала Изабель, как будто не слыша его. — Но я не видела, к каким.
С каждой минутой она становилась все более напряженной.
— Почему ты надела свои перчатки? — внезапно спросил Мак.
Изабель даже слегка дернулась.
— Мои… мои перчатки? — он ждал, позволяя молчанию затянуться. — Я не знаю, — наконец, ответила она.
Нет, знаешь, подумал он. И я тоже знаю.
Когда он не ответил, Изабель начала поворачиваться к нему, но Мак опустил голову рядом с ее, останавливая ее движение.
— Это из-за доступа к секретной информации, — сказал Мак. — Не так ли?
Они это тоже проходили. Все специальные агенты ФБР получали доступ к секретной информации, как необходимое условие работы. Какое-то время ему не понадобится секретная информация, но если такое случится, видения Изабель станут проблемой.
Но она не могла вечно носить перчатки.
И он не хотел, чтобы она это делала.
Но они пересекут этот мост, когда приблизятся к нему — так же, как справлялись со всем остальным.
— Больше никаких разговоров о работе, — тихо сказал он.
Изабель кивнула.
— Никаких разговоров о работе, — эхом отозвалась она.
***
Хоть разговор и закончился, Изабель не могла перестать думать о том, что сказал Мак.
Он заметил перчатки.
Ну конечно заметил. Когда это Мак что-то не замечал?
— Вчерашний день прошел хорошо, — сказал он, утыкаясь носом ей за ушко. Его теплое дыхание омыло ее шею, его губы слегка задевали кожу, и Изабель вынуждена была прикрыть глаза от невероятно чувственного, но в то же время нервирующего ощущения. Это было ее слабое место, и видимо, Мак тоже заметил это наряду со всем остальным.
— Но возможно, — продолжил он, — сегодня мы останемся дома.
Она понимала, что он делает, но не могла заставить себя остановить его. Она попыталась держаться за образы из видения с Дэниэла. Она пыталась сосредоточиться на том, что они могли означать. Но вместо этого она могла сосредоточиться только на щекотке, которая одновременно успокаивала и возбуждала.
— Останемся… дома, — наконец, выговорила она.
Такое ощущение, будто она таяла — в простынях, в его объятиях, которые теперь сжимали ее крепче.
— Хорошо, — сказал Мак.