Образы начали складываться по порядку. Была драка. Двое мужчин и… Даррен?
— Мак, — выдохнула Изабель, ее зрение все еще скрывалось за серой пеленой. — Ты в порядке? Твои ребра…
— Я в норме, — отозвался он, бережно покачивая ее.
Он обнял ее покрепче.
— Но боль, — настаивала она. — Это ненормально.
— Изабель, — повторил Мак. — Поверь мне. Это норма, — она ощутила его руку, ласкающую ее щеку, и закрыла невидящие глаза, отдаваясь его нежному прикосновению. — Вообще-то, — тихо сказал он. — Я тебе докажу.
Она почувствовала, как его тело напряглось и склонилось над ней. И когда она выгнулась, подстраиваясь под него, их губы медленно и мягко встретились. Его полные губы пульсировали жизнью. Мак нежно целовал ее, чувственно скользя своими губами по ее рту. Их губы влажно цеплялись друг за друга, он слегка задержался, а потом поймал ее верхнюю губу.
Видение померкло, но даже долгий головокружительный поцелуй Мака не мог подавить воспоминание о боли, предательстве Даррена, нападении двух мужчин.
Мак не сказал ни слова.
Но его губы продолжали ласкать ее рот, его мускулистая грудь прижималась к ней, и Изабель осознала, что пятится к бегущей воде. На мгновение она даже забыла, зачем они здесь. Мак медленно помог ей переступить порог кабины, и как только теплая вода хлынула на ее спину, Изабель услышала, как закрылась дверца душевой кабины.
***
Мак не торопился. Хоть вонь Джоффри была повсюду, Мак помнил другой душ, когда он пребывал в безумной спешке — да буквально вне себя. Он как можно дольше не отпускал губы Изабель. Мягкие как лепестки цветов. Он мог бы целовать их вечно. Но когда теплая вода начала просачиваться сквозь ее длинные черные волосы, он ее отпустил.
Мак почувствовал, что ее зрение вернулось, и наблюдал, как она поворачивается к воде, тянется к шампуню и начинает мыть волосы. Струи воды каскадами скатывались по ее гибкой спине. Он взял мыло, намылил руки и принялся мягко массажировать ее плечи. Изабель замерла, и Маку показалось, что он услышал ее вздох, но ее пальцы принялись взбивать пену на волосах. Мак медленно опускался к ее бедрам, ягодицам и ногам. Его пальцы скользили по мыльной пене, по изгибам ее мягкой плоти. Мак опустился на одно колено, брызги воды уже намочили и его, пока он поглаживал скользкими руками все ее тело до лодыжек. Он невольно улыбнулся про себя, когда на ум пришло его первое впечатление о ней — ее фигуристые ножки.
Закончив взбивать пену на волосах, Изабель развернулась и запрокинула голову. Вода каскадом лилась с верхушек ее обнаженной груди. Налившиеся холмики поблескивали перед ним, пока скользкие руки Мака плавно поднимались наверх: по передней стороне ее бедер, вдоль округлой попки и к набухшей плоти. Губы Изабель разомкнулись во вздохе, когда Мак нежно накрыл их ладонями и сжал. Они были мягкими, нежными в его хватке, и когда он погладил бархатные розовые вершинки, они быстро напряглись и потемнели.
Ее дыхание участилось, диафрагма то напрягалась, то расслаблялась, кожа блестела и как будто сияла, и Мак понимал, что должен попробовать ее на вкус. Он отпустил одну грудь, привлек ее бедра ближе и накрыл сосок раскрытыми губами. Мак прикрыл глаза от невероятного ощущения — как теплый сладкий мед. Капельки воды скользили под его губами, начавшими впиваться в нее. Его язык пробовал ее, похлопывал и рисовал медленную плавную линию вниз. Одна ласка следовала за другой, Мак по очереди то сосал, то прикусывал. Его язык опустился к ее пупку, он ощутил, как она напряглась, и его возбуждение запульсировало в ответ.
Когда обе его руки скользнули к ее бедрам, его язык прижался ниже. Как мужчина, только что осознавший свой голод, он поглощал кремовую плоть меж ее бедер, носом вжимаясь в нее и вдыхая свежий запах чистой кожи. Его затвердевший ствол ныл от желания заполнить ее, Мак ни за что не остановился бы. Он постепенно опускался ниже, к мягкому холмику влажных завитков и, наконец, к самому краю. И как только его язык коснулся ее мягкой расселины, с губ Изабель сорвался прерывистый вздох.
— О боже, — прошептала она.
***
Крошечные точки света замелькали перед закрытыми глазами Изабель. Разгоряченное напряжение скрутило ее живот невероятно тугим узлом. Ее кожа как будто горела. И как только она автоматически шире расставила ноги, сладкое тепло губ Мака между ее ног угрожало полностью растопить ее.
Как только с ее губ сорвался невольный стон, язык Мака коснулся ее в месте, которое внезапно сделалось нуждающимся и в то же время слишком чувствительным. У нее перехватило дыхание.