Я упала на свой стул, с удивлением разглядывая дядю. Он с беспокойством посмотрел на меня и объяснил:
— Мне всегда нравилось жить в мире, и я буду очень доволен, если этого удастся достичь, дав какие» то обещания. Я подписал бумаги в пользу Джесси. Она счастлива. Я счастлив. Все мы счастливы. Она, конечно, получит удар, но только тогда, когда я уже этого не увижу.
Я молчала. Ситуация становилась просто абсурдной.
На следующий день Жерар д'Обинье отвез меня в город, и в этот раз я увиделась с мистером Розеном-старшим. Он тепло приветствовал меня и предложил бокал вина, но, так как я перед этим выпила кружку сидра на постоялом дворе, я отказалась. Он оформил завещание, сочувственно покачивая головой по поводу того, что называл «сложившимся положением в имении». Но когда я рассказала, что дядя Карл уже подписал, как он говорит, «кое-что»в пользу Джесси, адвокат пришел в ужас.
— Мы будем оспаривать любую бумагу, которую попытается представить эта женщина, но все-таки самый надежный способ выпутаться из этой ситуации — это иметь здесь, в сейфе, подписанное и заверенное подлинное завещание. Ввиду того что вы мне поведали, я считаю, что должен поехать с вами, прихватив моего помощника в качестве свидетеля.
— Я уверена, что он будет очень огорчен, поступи вы таким образом. Я понимаю, что это звучит странно, но, появившись в доме, вы нанесете ему такой удар, что я боюсь думать о последствиях. Дядя Карл действительно очень сильно привязан к этой женщине, и я уверена, что только врожденное чувство долга по отношению к своей семье удерживает его от того, чтобы и в самом деле не завещать все ей. Он без ума от нее. Это абсолютно неуместно, и, не взглянув на все это своими глазами, я не поверила бы. Лорд Эверсли умолял меня помочь ему, и я должна выполнить его желание.
Мистер Розен выглядел озадаченным.
— Как скоро вы сумеете дать ему завещание на подпись, а потом вернуть мне?
— Меня привез в город мой сосед. Если я смогу провести к лорду Эверсли его со слугой и в их присутствии будет подписано завещание, я привезу его завтра же.
— Вы сможете так сделать?
— Я постараюсь.
— Очень хорошо, хотя и не совсем по правилам. Мне все это не нравится. Вы говорите, он подписал что-то в пользу этой женщины. Это очень неосторожно. Лорд Эверсли может оказаться в опасности.
— Вы хотите сказать, что она… Я в ужасе посмотрела на адвоката, и он серьезно добавил:
— Я не думаю, что она будет угрожать его жизни. Но при таких обстоятельствах, если что-то произойдет, вы же знаете, что о высокой морали тут речи не идет, все это может стать опасным. — Розен-старший вопрошающе посмотрел на меня. — Это довольно странно. До меня доходили слухи о том, что творится в Эверсли-корте. В старые времена такого не могло случиться. Все было в полном порядке. Вы как представительница своей семьи должны это знать. Вы понимаете, что завещание должны заверить два свидетеля, которые не являются наследниками. А вы указаны в завещании, думаю, вы в курсе.
— Да. Лорд Эверсли говорил мне.
— Как дочь леди Клаверинг вы прямая наследница. Я полагаю, что лорд Эверсли хочет, чтобы имение перешло к вам. Это естественно, иначе и быть не может. Ваши предки перевернутся в могилах, если оно отойдет к этой вульгарной особе.
— Этого не случится, — пообещала я. — Я верну вам завтра завещание подписанным.
Мистер Розен-старший с сомнением покачал головой. С его точки зрения все это было весьма неэтичным. Даже сейчас он предпочел бы вернуться со мной, чтобы своими глазами убедиться в том, что с завещанием все в порядке.
Однако я постаралась внушить ему, что должна сделать все в соответствии с пожеланиями дяди. Выйдя из конторы, я отправилась на постоялый двор. Там я рассказала Жерару о происшедшем, и он согласился со мной, что надо отправляться немедленно, а не задерживаться перекусить. Он прихватит своего лакея или кого-то из доверенных слуг, и Мы до прихода Джесси постараемся уладить дело с подписями.
Мы как раз все успеем, если поторопимся и если нам повезет.
Было замечательно путешествовать в коляске и слушать, как Жерар оживленно говорит про то, как быстро мы закончим дела с завещанием и доставим его обратно стряпчему. Как чудесно, что он принимал мои дела так близко к сердцу!
Я считала, что Жерар чрезмерно драматизирует ситуацию, чтобы позабавить меня, но он стал убеждать, что это далеко не шутка: неразборчивая в средствах женщина и ее любовник против беспомощного старика, находящегося в их власти, и который к тому же готов заплатить слишком дорого за мир и спокойствие своих последних дней.
Жерар достал часы из кармана:
— Мы вернемся в Эндерби около половины четвертого. Я позову кого-нибудь из своих людей, и мы поедем прямо к вам. Мы незаметно проскользнем в комнату, заверим подписи, а потом, если вы доверяете мне, я немедленно отвезу завещание стряпчему.
— Но я могу доставить его и завтра.
— Да, мы можем сделать это и завтра. Но, зная людей в этом доме… Я хочу сказать, что такие, как они… завещание должно как можно скорее попасть в руки стряпчего, и мне не нравится сама идея, что оно находится в доме.
— Уж не думаете ли вы, что меня могут убить, чтобы завладеть им?
— Ну, это слишком чудовищно. Я не допущу этого. Случись такое — мне не дожить счастливым остаток моих дней.
Я рассмеялась:
— Ну, это слишком сильно сказано!
Помолчав, он ответил:
— Я беспокоюсь. Давайте сделаем, как предлагаю я.
Он подстегнул лошадей, и вот мы уже подъехали к Эндерби. Потом все происходило чрезвычайно быстро, на одном дыхании. Это было непохоже на все, случавшееся со мною ранее. Я восхищалась тем, с какой скоростью и точностью Жерар выполняет любое поручение.
— Вы действуете так, как будто выполняете дипломатическую миссию, — заметила я.
— Конечно, ведь помимо всего прочего я — дипломат. И, уверяю вас… это наилучший способ уладить дело.