Мне было невыносимо смотреть на нее. Я отвернулась и молча пошла прочь, ненавидя ее и себя.
Праздник, похоже, удался. Был великолепный весенний день, солнце грело, как летом. Гости говорили друг другу комплименты и вспоминали старые добрые времена. Имение Эверсли вновь обрело хозяев. Фермеры и их жены радовались тому, что имением будет управлять семья. Бедный дядя Карл был уже слаб здоровьем, когда завладел имением, и не проявлял интереса к хозяйственным делам. Жан-Луи вел себя иначе. Ему довелось управлять собственным имением до того, как он оказался в Эверсли. Все те, с кем он разговаривал, признали в нем человека, знающего свое дело.
Многие из наших соседей помнили мою мать, а один из них, совсем уже старик, помнил даже Карлтона Эверсли, который сто лет назад, будучи еще совсем молодым, спас особняк и имение от приспешников Кромвеля.
Всем гостям было радостно сознавать, что имение вновь принадлежит законным владельцам, а не этому разбойнику Эймосу Керью.
В общем и целом, обстановка была веселой, пока не появилась Эвелина.
Было бы наивно думать, что все эти люди не знают, кто она такая. Она была дочерью пресловутой Джесси, которая, будучи любовницей прежнего хозяина имения, состояла в то же время в связи с Эймосом Керью.
Пожилые гости держались по отношению к ней отчужденно, однако молодые люди находили ее привлекательной. Я не могла удержаться от того, чтобы не последить за ней из страха, что она может заговорить с Жан-Луи. К счастью, он был занят оживленным разговором с фермерами, которые, судя по всему, не хотели отпускать его от себя. Я почувствовала себя в относительной безопасности.
В большом зале, на возвышении, мы установили новое пианино и там же устроились музыканты. Столы были заставлены самой разнообразной снедью, и гостям было предложено не стесняться. Само собой разумеется, что большинство гостей тут же последовало этому совету-Миссис Бэйнс со своими помощницами с восторгом наблюдала за тем, как быстро опустошаются тарелки, и вовремя успевала наполнять их вновь.
Зазвучала музыка. Она лилась из окон дома в сад, освещенный фонарями, подвешенными на стены дома. Одни гости прогуливались по дорожкам, другие сидели и разговаривали. Молодые люди танцевали.
Ко мне подошел Чарльз Форстер.
— Вас все это хоть немного развлекает? — спросила я. — Простите, что задаю бестактный вопрос.
— Меня трудно развеселить, — ответил он.
— Да, я понимаю. Ваша голова занята серьезными вещами, а не весельем, хотя к нему тоже следует относиться всерьез. Я думаю, фермеры рады тому, что мы здесь. Этот праздник был устроен с целью показать им, что мы не собираемся производить здесь больших перемен, а просто хотим жить так, как жили наши предки.
— Вы все правильно сделали, — сказал он, — и достойны похвалы. А я устроен так, что со мной трудно общаться. Давайте пройдемся немного. Вечерний воздух бодрит после жаркого дня.
— Да, погода выдалась чудесная. Я так боялась, что будет дождь. Тогда гостям пришлось бы толпиться в холле. Может быть, мы и справились бы с неудобствами, но у гостей могло испортиться настроение.
— Все получилось просто идеально, — сказал он. — Я рад тому, что вы приехали сюда.
Мне польстило его замечание, хотя я и не поняла, почему он так сказал.
Но Чарльз продолжил:
— Вы составили Изабелле прекрасную компанию. Ей так нужна подруга.
— Я уверена, что Изабелла не из тех людей, которые легко обзаводятся друзьями. Это я должна быть благодарна ей за дружбу.
— Изабелла — прекрасная женщина. Я часто говорю Дереку, что ему повезло с женой. Она спокойна, добра и рассудительна.
— Я вижу, вы любите ее так же, как она вас.
— Они — моя семья: мой брат и его жена. Они приехали сюда, чтобы быть рядом со мной.
— Весьма разумно с их стороны. Родственники должны держаться вместе, когда это возможно.
— Меня здесь держит больница, для нее это идеальное место. Старый дом у моря, который был в довольно ветхом состоянии, когда я приобрел его. Но в этом доме имелось все, что необходимо. Для меня важнее всего было то, что он находится в уединенном месте.
— Но для чего нужна эта уединенность?
— Видите ли, она успокаивающе действует на моих пациентов.
— Они — молодые матери, не так ли?
— Да, — сказал он, — несчастные молодые матери.
— Несчастные?
— Да. Именно поэтому они там. Больница устроена для молодых женщин, которые оказались в бедственном положении. Вот почему они стремятся спрятаться от людей. Уединение лечит.
— Значит, ваша больница для тех… у кого нет друзей?
— Да, они часто оказываются без друзей.
— И без мужа?
— Некоторые из них без мужа.
— Я думаю, вы взялись за благородное дело. Изабелла говорит…
— Ах, Изабелла… Вам не следует верить всему, что она говорит. У вас может появиться ложное представление обо мне.
— Но ведь вы должны испытывать удовлетворение от того, что делаете.
— Для этого требуется сопоставить добро и зло и посмотреть, чего больше.
— Что вы имеете в виду?
— Я понимаю, что говорю загадками, и меня скучно слушать.
Я повернулась к нему и коснулась его руки:
— Ничуть не скучно.
В этот момент я увидела Эвелину. Она шла под Руку с молодым человеком — сыном одного из фермеров. Проходя мимо, она повернула голову и понимающе улыбнулась мне.
— Чудесное времяпрепровождение, не так ли? — спросила она.
У меня сразу же испортилось настроение. Я поняла, что мне ненавистно в ней, — ее улыбка, в которой угадывался намек: «Мы обе играем в одну и ту же игру — я и ты».
Я сказала:
— Пожалуй, нам следует вернуться. И мы пошли к дому. Я чувствовала себя расстроенной. Жаль, что мне не удалось побыть с доктором подольше.
Жан-Луи сидел и разговаривал с гостями. Когда я подошла, он улыбнулся и взял меня за руку.