Но, хотя мне стало легче от того, что все так удачно разрешилось, чувство беспокойства не оставляло меня, и я постоянно задавалась вопросом: «Могу ли я доверять Эвелине?»
Она осталась без Эндрю с ребенком, которого, без всякого сомнения, любила. Ходили слухи, что она вступила в интимную связь с Томом Брентом, который присматривал за ее фермами. Она была молодой вдовой, неравнодушной к мужчинам, которые, в свою очередь, не были равнодушны к ней.
Мы часто виделись, поскольку были близкими соседями. Она стала посещать церковь и захотела стать членом церковной общины. Я посодействовала ей в этом отчасти потому, что мне было жаль ее, и решила, что это угодно Богу.
Из Клаверинга приходили письма. Матушка писала нам, что все они живут хорошо и мечтают о встрече с нами, потому что очень скучают без нас. Хозяйство в имении налажено, а Дикон проявил бурный интерес к его ведению и придумывает всякие новшества, которые пошли бы всем на пользу.
— Они считают его то ребенком, то гениальным изобретателем, — сказала я Жан-Луи.
— Что же, может быть, он почувствовал себя в своей стихии, — ответил Жан-Луи. — Ему всегда хотелось держать все в своих руках.
— Да, — согласилась я, — этот молодой человек не упустит своего.
— Мы должны встретиться на Рождество, — продолжалось письмо матери. — Сепфора, нам нельзя находиться в столь долгой разлуке. Я так хочу увидеть милашку Лотти. Может, мы приедем к вам на Рождество, а может, вы — к нам. Мы побудем вместе. Между прочим, мы получили письмо, адресованное тебе и Жан-Луи. Я вкладываю его в конверт.
Я посмотрела на письмо и узнала почерк, который был нам обоим хорошо знаком.
— Это Джеймс! — воскликнула я. — Джеймс Фен-тон.
Мы вскрыли письмо и стали читать его вместе. Джеймс писал, что собирается пробыть неделю в Лондоне и остановится в гостинице «Черный лебедь».
Он спрашивал, не можем ли мы приехать в Лондон, чтобы повидаться с ним. Он специально пишет нам об этом загодя, потому что очень хочет увидеть нас. Он мог бы, конечно, приехать к нам в Клаверинг, но не имеет желания появляться там во избежание неприятных встреч.
Я посмотрела на Жан-Луи.
— Мы должны поехать в Лондон. Посмотри, еще есть время. Обозначенная им неделя кончается в следующий четверг.
Казалось, Жан-Луи расстроился. Он не мог позволить себе вот так неожиданно покинуть имение и оставить его без присмотра. Если бы у нас был управляющий, то все было бы иначе, но сейчас все хозяйство было на нем. Я смотрела на него с сочувствием, зная, что дело было не только в этом. Поездка в Лондон была бы для него слишком утомительной.
— Я напишу ему и сообщу, что мы теперь живем здесь. Почему бы ему не приехать в Эверсли? — предложил он.
Я ничего не ответила, но про себя решила, что в любом случае я постараюсь съездить в Лондон и встретиться с Джеймсом Фентоном.
В тот же день я пошла в Эндерби. Сдружившись с Изабеллой Форстер, я чувствовала необходимость делиться с ней своими проблемами.
Она сказала:
— Тебе следует поехать в Лондон прямо на днях. На дорогу потребуется два дня. А сейчас ты можешь заказать по почте номер в «Черном лебеде».
— Да… Но я не могу ехать туда одна, — сказала я.
Изабелла утешила меня.
— Мы с Дереком тоже собирались поехать в Лондон, но немного позже, так что можно не откладывать и поехать вместе. Кстати, мы тоже останавливаемся в «Черном лебеде». Мы можем это сделать прямо сейчас, предварительно заказав номера в гостинице.
— О, Изабелла! — воскликнула я. — Это было бы просто здорово! Жан-Луи не будет беспокоиться за меня, зная, что я с вами.
Когда пришел Дерек, она рассказала ему о том, что мы надумали.
Я пояснила ему обстоятельства:
— Мне очень важно увидеться с Джеймсом. Я надеюсь, что он может порекомендовать мне человека, на которого мог бы положиться Жан-Луи. После всей этой истории с Эймосом Керью он не решается нанять управляющего.
— Его нерешительность можно понять, — заметил Дерек.
— Вот я и подумала, что Джеймс может найти нужного человека. Впрочем, не буду лукавить, у меня есть идея уговорить его приехать в Эверсли.
Жан-Луи очень обрадовался, когда узнал, что Форстеры собираются ехать в Лондон. Он чувствовал, что я настроилась на эту поездку, и ему не хотелось лишать меня удовольствия. Мы нашли прекрасное решение.
За день до отъезда я наведалась в Эндерби, чтобы обсудить последние детали поездки, и застала там доктора Форстера.
— А у нас для тебя новость, — сказала Изабелла. — Чарльз, расскажи.
— Это касается поездки в Лондон, — проронил он. У меня опустилось сердце. Я подумала, что возникло какое-то непредвиденное обстоятельство, которое может сорвать нашу поездку.
Но, обратившись ко мне, он вежливо спросил:
— Не будете ли вы возражать, если я присоединюсь к вашей компании?
Я почувствовала огромное облегчение и радость.
— Конечно же, мы все будем только рады.
— Вот видишь, — сказал Дерек. — Я говорил тебе, что Сепфора не будет возражать.
Мы окончательно договорились о поездке, и, когда я вернулась в Эверсли и рассказала обо всем Жан-Луи, он тоже обрадовался:
— Еще один мужчина в компании — только к лучшему.
Ранним июньским утром мы отправились в путь. В воздухе чувствовался холодок, и приятно было ощутить тепло солнечных лучей с наступлением дня.
— Прекрасная погода для путешествия, — сказал Чарльз. — Как-то мне пришлось ехать в Лондон в августе. Это было нечто невыносимое.
— Вам часто приходится ездить в Лондон? — спросила я.
— Не очень. Только когда необходимо пополнить запас лекарств… Вообще-то я теперь редко бываю там.
— Вы не любите Лондон?
— Ну что вы… Это прекрасный город, и жизнь в нем бьет ключом. Однако он вызывает во мне мучительные воспоминания.
— Что-то такое, о чем вы хотели бы забыть, не так ли?
Я поняла, что зашла слишком далеко, проявляя излишнее любопытство. Он кивнул, и его лицо застыло, словно маска. Было бы невежливо расспрашивать его о том, что же вызвало у него эту болезненную реакцию. Я почувствовала себя неловко и, чтобы сменить тему разговора, спросила его, нет ли у него на примете гостиницы, которую он предпочитает всем остальным. Не помню, что он мне ответил, да и вообще ответил ли.