— Хорошо, хорошо. Принеси им стулья, Джесси. Она, улыбаясь нам, принесла стулья. Но глаза ее при этом холодно поблескивали.
— Желаете еще что-нибудь, прежде чем я уйду и дам вам поболтать по-семейному? Когда понадоблюсь, позвоните в колокольчик. Я пошлю вам в комнаты горячую воду. Думаю, вы захотите помыться и переодеться. — Джесси повернулась к дяде Карлу и, подняв палец, произнесла:
— Не забывайте, они проделали долгий путь.
— Нет, я не забуду. Как мило, что вы сразу зашли навестить меня. Хотите пройти в ваши комнаты?
— Немного погодя, — ответила я. — Но как я рада видеть вас в добром здравии!
Яркие глаза дяди Карла, казалось, видят меня насквозь.
— Джесси хорошо заботится обо мне… благодаря тебе.
Мне показалось, что дядюшка подмигнул мне. Мы немного поговорили, вспоминая прошлое. Сабрина была более осведомлена, будучи старше и застав прежние времена. Дикон поднялся и кругами ходил по комнате, разглядывая панели и чудесный, старой работы, камин, украшенный изображением сцен из войны Алой и Белой розы.
Я еще никогда не видела его столь тихим. Дядя Карл пытливо выспрашивал меня о Жан-Луи и благодарил за мои письма ему. Шел достаточно банальный разговор, и я начала уже думать, что все хорошо. Наконец Дикон дернул шнурок звонка, и появилась Джесси, которая отвела нас в апартаменты. Ее поведение соответствовало выбранной ею роли экономки, и только случайно, забываясь, она показывала, что в действительности она хозяйка дома.
Я оказалась в комнате, в которой остановилась в свой первый приезд, и почувствовала, как во мне воскресают мучительные воспоминания. Я подошла к окну, через которое проник ко мне Жерар. Подошла к кровати, где я провела последнюю ночь, полную восторга и тоски.
Воспоминания захлестнули меня, и я пожалела, что приехала.
Вошла Сабрина и уселась на кровать, улыбаясь мне.
— Я не думала, что все будет так… обычно.
— И я… Что ты думаешь о Джесси? — спросила я.
— Очень размалевана. Слишком много краски и белил.
— По сравнению с прошлым разом она накрашена умеренно. Тебе не кажется, что она очень важничает?
— Возможно. Но она ведет все домашнее хозяйство и, насколько я успела заметить, делает это хорошо.
— Да, — подтвердила я, — этим она и отличается.
— Думаю, в прошлый твой приезд она просто хотела доказать, насколько она важная персона в доме, но сейчас ей нет необходимости лишний раз утверждать свои права. Она расцвела. Возможно, она когда-то выступала на сцене, но наконец нашла безопасное теплое местечко, где можно осесть.
— Но ты же знаешь, она заставила дядю Карла подписать бумагу…
— Я помню, ты рассказывала нам. Ну, что с того, это произошло так давно. Я подозреваю, что она не идеальная экономка, нужно присмотреть за ней, пока мы здесь. Дикон, между прочим, абсолютно очарован этими местами. Ему все кажется таким интересным. Он сказал, что завтра здесь все исследует.
— Я заметила, как он заинтересован.
— Он всегда с увлечением относится к старине. Мне нравится видеть его таким оживленным. Дикон может быть очень серьезным. Я знаю, ты не можешь простить ему тот пожар у Хассока, но, прошу тебя, не надо постоянно давать ему понять, что он должен чувствовать вину за несчастье, которое произошло с Жан-Луи. Не надо, Сепфора. Я знаю, как тяжелое обвинение может подействовать на впечатлительного ребенка. Я сама пострадала.
— Не думаю, чтобы Дикон особо страдал и вообще задумывался на этот счет.
— Какие-то вещи, связанные с Диконом, тебе не понять. Ты считаешь, что мы с твоей матерью балуем его.
— Я понимаю твои чувства. Он же твой сын.
— Я так горжусь им! — сказала Сабрина. — Он становится так похож на отца.
Милая Сабрина! Ей в жизни выпало столько страданий. Я подошла к ней и поцеловала.
— Как замечательно очутиться здесь, в этом старом поместье, которое я так хорошо знала.
— Не думаю, что мы пробудем здесь больше двух недель.
— Но, Сепфора, мы же только что приехали. Не хочешь же ты немедленно возвратиться домой?
Я подумала: «Да, хочу. Я буду несчастна здесь. Слишком много воспоминаний».
— Я знаю, что ты не любишь оставлять Лотти.
— Да, — ответила я, — я хочу быть с ней.
— Ну, мы здесь пробудем не так уж долго и снова в путь.
Я кивнула, запоздало желая, чтобы эта поездка не состоялась.
Я провела бессонную ночь. Меня мучили воспоминания. Однажды я вскочила с постели, мне показалось, что кто-то стучался. Я подошла к окну, глупейшим образом надеясь увидеть Жерара. О нет, больше я никогда не приеду в Эверсли-корт. Слишком многое связано с ним.
Хотя обстановка в доме изменилась к лучшему, все-таки случились происшествия, напомнившие мне о прошлом.
У меня оказалась возможность побыть наедине с дядей Карлом. Он понимающе улыбнулся мне, давая понять, что между нами существует какая-то тайна.
— Это хорошо, — сказал он, — что ты приехала и тогда, и сейчас. Сепфора, приезжай почаще. Ты должна все здесь хорошо узнать, ведь так? В один прекрасный день ты станешь здесь хозяйкой. Ты же помнишь о моем завещании.
— Помню, — ответила я.
— Ты и твои наследники когда-нибудь поселятся здесь. И постепенно наши предки упокоятся с миром. О, мне здесь очень хорошо живется. Ты умница. Ты сумела все устроить. Ты в прошлый раз что-то сказала Джесси, так?
— Я указала, что удобства в ее жизни зависят от вашей спокойной жизни, — ответила я.
Старик издал хриплый смешок и никак не мог остановиться. Мне даже показалось, что ему стало плохо.
— Вот как. О, меня совсем избаловали, Сепфора. Можешь не сомневаться… прилагаются все усилия, чтобы поддержать мою жизнь как можно дольше.
— Они здесь именно для того, чтобы присматривать за вами. А вы ничего больше не подписывали?
Дядя Карл отрицательно потряс головой и хитро посмотрел на меня.
— Ничего. Да меня и не просили. Должно быть, ты предельно ясно все объяснила. Умница, Сепфора. Ты станешь очень хорошей хозяйкой Эверсли. Я не ошибся в тебе.
— У вас по-прежнему тот же управляющий?
— Да, конечно, Эймос Керью все еще здесь, без него было бы трудно.
— Я знаю. Ну что же, кажется, все обошлось благополучно.
— Благодаря тебе, Сепфора!
Я была поражена, что дядя может спокойно принимать услуги экономки, которая, возможно, хотела избавиться от него. Джесси могла бы стать убийцей, будь ставки достаточно высоки.
Как дядя Карл мог выносить такую женщину? Конечно, здесь не обошлось без сексуального влечения. Уверена, что дело было именно в этом. Это было оружие Джесси, и, видит Бог, она использовала его с большой выгодой.
Больше я не беспокоилась. За дядюшкой Карлом до самой смерти будет надлежащий уход, ведь это в интересах самой Джесси.
Дикон, судя по его словам, исследовал весь дом вдоль и поперек. Джесси предложила помощь Эвелины, и она показывала ему все. Дикон был совершенно захвачен новыми впечатлениями я попросил разрешения сопровождать Эймоса Керью, когда управляющий будет объезжать имение. Ему позволили, и он вернулся с сияющими глазами.
— Клаверинг ни в какое сравнение не идет с Эверсли, — заявил он.
Дикон много общался с Эймосом Керью, и, кажется, они по-настоящему подружились. Эймос сказал Сабрине, что мальчик не просто любопытствующий наблюдатель, а проявляет явные способности. Пару раз он даже давал Эймосу вполне дельные советы по поводу ведения хозяйства. Он действительно интересовался этим.
— Он схватывает все на лету, — говорил Эймос Сабрине. — Из него со временем получится очень толковый управляющий.
Сабрина очень гордилась сыном. Впервые Дикон выказал интерес к чему-либо. Наш викарий говорил, что Дикон не проявляет рвения к учебе в отличие от Тома Сандерса, сына священника, вместе с которым ходил на занятия.
Частенько мы с Сабриной катались верхом. Я думаю, она испытывала, как и я, смешанные чувства по поводу этих прогулок. Воспоминания Сабрины были не столь мучительными, как мои, скорее, это были печальные размышления. Она ненавидела проезжать вблизи озера рядом с Эндерби, потому что там с ней произошел несчастный случай, когда она каталась на коньках. Сабрину спасла ее мать, чью смерть это происшествие только ускорило. Тем не менее, мне казалось, что лошадь Сабрины сама стремится к Эндерби. У Сабрины была совершенно непонятная тяга к месту, где она стала так несчастна. Я все прекрасно понимала, потому что подобное творилось и со мной. Я почувствовала, что не могу держаться вдалеке от этого дома. Когда мы подъезжали близко, я никогда не решалась переступить через сломанную ограду и пройти к лужайке. Я боялась, что передо мной вдруг возникнет Жерар, как это случилось в тот раз, когда я впервые его увидела.