Одновременно по заявлению Мукусеева было возбуждено уголовное дело по факту разбойного нападения, а продавщицы магазинчика, где Владимир покупал водку, опознали по фотороботу господина Волкоффа… Теперь были все основания для задержания «Мотыля» — прокуратура со скрипом, но выписала постановление.
Вот только сам «Мотыль» как в воду канул.
Из недостроенного замка нового русского перебрались в домик подружки Ирины. Ключ от хибарки хранился под крыльцом, но даже если бы его не было, Джинн легко открыл бы копеечный замок. (Про такие почему-то говорят: «Замок, рассчитанный на честного человека». А на кой хрен, спрашивается, от честного запираться? Честный и так чужого не возьмет.) В домике было очень холодно, но затопить печь они не решались.
Когда Ирина, укрывшись двумя одеялами, уснула, Джинн оделся, разрисовал лицо коричневым фломастером, положил в карман «заставу». Прежде чем выйти из дому, долго сидел, смотрел на спящую Ирину… А она была беззащитной по-детски, и губы ее потихоньку шевелились. Казалось, что Ирина читает молитву… Помолись за меня, Иришка! Пожалуйста, помолись за меня.
Он встал и неслышно вышел из дому. Было начало второго, поселок спал. Где-то лаяла собачонка, да со стороны шоссе доносился гул автомобилей. В небе тускло мерцали звезды.
До дачи Ирины он дошел за пять минут. Дошел — и залег у изгороди. Он пролежал долго — полчаса или больше. Дом был определенно пуст. Джинн мог бы поклясться, что дом пуст. Он посмотрел на часы: без семи минут два, — и скользнул в калитку. Дом встретил тишиной да легким сквозняком над полом. Джинн осторожно втянул носом воздух — присутствие человека иногда выдает себя запахом, дымом сигарет, ароматом бутербродов и кофе, который любящая жена сварила для мужа в засаду. Запахом оружейной смазки… Джинн принюхался и не уловил ничего. Он вошел внутрь.
Было очевидно, что в доме побывали и даже проводили обыск, но делали это поспешно и поверхностно. Если бы искали тщательно, то кассету обязательно бы нашли. Но не нашли — торопились. Джинн сунул пистолет в карман, пересек комнату и взял в руки древний проигрыватель «ригонда». Он развернул его задней стенкой… На улице послышался звук автомобиля. Джинн насторожился, вытащил пистолет и снял его с предохранителя. Машина проехала мимо, и он снова поставил «заставу» на предохранитель.
Машина, однако, уехала недалеко — остановилась, и звук двигателя стих. Джинн вышел в прихожую, приник к маленькому окошку. Спустя минуту напротив калитки остановился человек… Вот, значит, как… понятненько. Но почему он один?
Человек — весь в черном, с кепкой на голове — постоял несколько секунд, потом распахнул калитку и вошел во двор.
Шанхай распахнул калитку и вошел. Чувствовал он себя мандражно. Похабно он себя чувствовал — понимал, что ему отвели роль «смертника». Если дом у ментов на крючке, то его тут же и повяжут…
Шанхай прошел мимо «пятерки», привычно заглянув сквозь стекла салона — нет ли чего стоящего? Но в темноте ничего не разглядел. Потом подошел к дому. Потрогал ручку двери — не заперто. Шанхай выдохнул, как будто собирался выпить стакан водки и шагнул внутрь… У него уже был срок за кражу, но после отсидки он продолжил воровать. Сегодня он пришел в эту халупу не по своей воле — что тут брать-то? — но если прихватят, то закроют однозначно.
Шанхай быстро осмотрел дачку — никого. Потом достал из кармана радиостанцию и связался с Соплей: пусто, запускай клиента.
…Через минуту в дом вошел Антон.
Джинн лежал на антресоли, смотрел на движение двух темных теней, мелькание узкого луча фонарика и прикидывал, как поступить. В первый момент он подумал, что приехали за ним, но довольно скоро понял, что это не так и эти двое внизу не воры, не менты и уж тем более не свои. Все стало ясно, когда Антон сказал Шанхаю:
— Помогай, Юра. Держи фонарик и приступай. Напоминаю: нам нужны письма, квитанции, фотографии — в общем, все бумаги, какие есть в доме… Но главное — видеокассета.
Антон говорил негромко, но Джинн услышал. Он услышал, и его как будто по голове ударили: эти двое пришли за кассетой!… Этого не может быть, но это так. Он не ослышался, со слухом у него все в порядке.
Со скоростью компьютера Джинн стал просчитывать ситуацию: до позавчерашнего вечера о существовании кассеты знали только трое — он сам, Ирина и человек, который сделал копию. Возможна ли здесь утечка? Возможна, но маловероятна… Позавчера вечером он передал копию Мукусееву. Возможна ли утечка здесь? Маловероятна, но не исключена. Мукусеев — журналист, просмотрел дома кассету и под влиянием эмоций мог с кем-то поделиться… Но самый главный вариант прост, как гвоздь: вчера днем Мукусеев сумел передать копию кассеты Филиппову. И полковник прислал людей проверить дачу. Вдруг кассета спрятана на даче?… Да, это самый реальный вариант.
— А она точно здесь? — спросил Шанхай.
— Ты ищи… Найдешь — получишь штуку баксов, — тихо отозвался Антон. Блеснул знанием жаргонного слова «штука».
И Джинну стало понятно, что их прислал не Филиппов. Нет у ГРУ возможностей платить «штуку» баксов за один обыск.
— За косарь бакинских, начальник, я всю эту хавиру выпотрошу, — ответил Шанхай, возбуждаясь от названной суммы.
Этих людей прислал не Филиппов! Их с головой выдает жаргон, да еще акцент длинного. Они пришли с противоположной стороны. Они пришли за кассетой… Джинн лежал на антресоли и прикидывал, как поступить. Время тянулось медленно.
Решение он принял, когда Антон отвернул винты задней стенки «ригонды».
…Антон снял крышку и сразу увидел кассету. Сердце шпиона забилось. Антон взял кассету в руки, произнес победно: вот она! В зубах он зажимал тонкий «пальчиковый» фонарь и получилось не очень внятно. В ту же секунду он ощутил движение сзади-слева и услышал звук. Он резко обернулся, и луч фонаря описал дугу по комнате…
Джинн спрыгнул с антресолей, в прыжке ударил рукояткой «заставы» Шанхая по голове и приземлился на полусогнутых ногах. Жалобно скрипнул пол. Тело Шанхая еще падало, еще летел по темному пространству комнаты узкий луч фонаря и Антон поворачивался всем корпусом на звук, а пистолет в правой руке уже нашел цель — грудь Антона.
Когда события развиваются столь стремительно, большинство людей теряются. Антон не растерялся — он метнул кассету в Джинна и начал уход вниз, вправо. Его движение остановил удар ноги. Антон сел на пол, от боли стиснул зубы, едва не перекусив фонарь. Луч света погас и стало темно.
Из брюк Антона Джинн вытащил дорогой ремень с фасонистой пряжкой в виде американского флага. Связал руки за спиной двойной затягивающейся петлей. Обыскал, обнаружил в карманах сотовый телефон, бумажник, швейцарский нож, паспорт, ключи от квартиры, носовой платок, расческу, два презерватива и записную книжку. Паспорт раскрыл, прочитал: Энтони Дж. Волкофф… Особый интерес у Джинна вызвала отметка пограничного контроля с датой прибытия господина Волкоффа в Россию: 01.10.00… И, разумеется, интерес вызвала страна, откуда он прибыл: Югославия. Изучение бумажника и записной книжки пришлось отложить «на потом», потому что заворочался Шанхай. Джинн связал Шанхая, вывернул его карманы. Сотового телефону у Шанхая не было. Не было и расчески, носового платка и записной книжки. Презервативов тоже не было. Зато были отмычки, самодельный нож-выкидуха, радиостанция и портсигар с папиросами «Беломорканал». В паспорте у Шанхая было: Юрий Петрович Стенобитов.
После недолгой возни с Юрием Петровичем, Джинн вернулся к Энтони Волкоффу. Он посветил фонариком ему в лицо, сличил фото в паспорте и наружность в натуре. Потом открыл бумажник. Нашел в нем изрядную сумму в рублях и долларах, еще один презерватив, визитки менеджера компании «Сиэтл Медикал Экспорте Инк.» И… свое собственное фото.
Пока Олег совершал все эти действия, Волкофф сидел на полу и смотрел на него злым взглядом.
Джинн положил бумажник на стол, поиграл ножом, изъятым у Шанхая, и очень спокойно сказал:.