Шульце самодовольно улыбнулся: «Да, от нечего делать, люблю, знаете девочек, есть в них что то, что одновременно возбуждает и трогает! Ну, а теперь, когда мы одни, можно поговорить как следует по дружески Я, знаете, Галанин, вас очень уважаю и даже перед вами преклоняюсь. Вы — человек храбрый и прямой, за словом в карман не полезете, в обиду себя не даете, и организатор замечательный. Я ведь за вами потихоньку наблюдаю, как и за всеми впрочем. Признаюсь, по началу я не был вами доволен, вы мне казались подозрительным, тем более что вы по происхождению все таки русский наполовину». Галанин улыбнулся: «Ну и что же? присмотрелись?» — «Да, присмотрелся и скажу прямо изумился! Не ожидал, что столкнусь здесь с таким незаурядным человеком. Русского у вас почти ничего нет, хотя и немецкого мало. Вы — человек новой, национал-социалистической формации, призванной к жизни нашим гениальным фюрером. Ведь одно удовольствие смотреть, как вы здесь этими рабами командуете. Или как вы вертите этим славным, но, между нами говоря, недалеким Шубером. Ваши поездки по району, эта история с коровами, и бои с партизанами, ведь все это проведено замечательно, я вам здесь прямо аплодировал. Ваше здоровье!»
Шульце, как всегда вечером, был пьян, болтлив, шумно оживлен: «Да, вот и крест у вас железный. Первой степени! Это ведь замечательно! А у меня до сих пор самой паршивой медали нет. А ведь моя работа не менее опасная чем ваша и много более ответственная. Ведь страшно подумать что было бы с городом и районом, если бы не я! Вы знаете, сколько врагов нашей родины и фюрера я уже уничтожил? 420 и это еще далеко не конец! А их разоблачить, допросить и ликвидировать вовсе не так просто как реквизировать ваших коров или чинить тракторы. И заметьте я один! совершенно один. Раньше был Кугель, который мне все таки немного помогал, но его убили. Сейчас мне прислали Ратмана, немца из Риги. Этот не только не помогает, но только мешает мне. Во время допросов дрожит как баба. Да вы его знаете, он мне рассказывал что вместе с вами познакомился у Шубера также и с вашим Аверьяном. Неужели вы не раскусили его заячью душу?»
«Ратман, в прошлом учитель и толстовец, мне нравится, но конечно, его место не в полиции, а скорее где нибудь в интенданстве». — «Вот видите! Я уже написал рапорт с просьбой его убрать и прислать на его место мужчину. Да вы пейте, будет мало еще принесу!» Галанин посмотрел с любопытством на красное лицо собеседника, тщетно стараясь поймать его бегающие глаза: «Да я с вами согласен, работа у вас в самом деле чрезвычайно ответственная, ведь только подумать, а если вы вдруг ошибетесь и расстреляете невинного, ведь от этого с ума сойти можно». Шульце остановил его движением руки: «Ошибиться я не могу! Я никогда не нанесу удара раньше, чем соберу все необходимые улики. Хотите, я объясню весь механизм моей работы? Ратмана сейчас нет, канцелярия пустая, идемте!» Шульце встал, пошатнулся и схватился рукой за стол, засмеялся пьяным смехом: «Ведь вот что удивительно! Пью страшно много так, что ноги отказываются служить, а голова совершенно ясная, яснее, чем когда не пью. Чудеса! Ну, идем!» Вместе с Галаниным он прошел в темную прихожую, порывшись в кармане, достал ключ и отпер маленькую массивную дверь, повернул включатель. Похлопал по шкафу, который стоял рядом с письменным столом: «Вот здесь, Галанин, все, весь район и город, немцы и русские. Но не думайте, что у меня все население и весь гарнизон! Это лишнее. Но все видные люди и все подозрительные, живые и мертвые, все мои агенты, все здесь».
Он отпер шкаф, повыдвигал ящики с аккуратными картотеками, папки с бумагами, с любовью похлопал по ним рукой: «Вот тут они все голубчики со всеми их слабостями и преступлениями. Вот, Галанин, допустим вы пришли ко мне за справкой, кто подозрителен в Париках. Я беру этот ящичек и начинаю читать… Алексеев, Кондратьев, Шумилин и т. д. Вы спрашиваете в чем заключается вина этого осла Кондратьева? Прекрасно… я беру уже другой ящичек ищу его дело и читаю, что он натворил. Чрезвычайно просто! То же самое и с доверенными людьми, только тогда я беру другую картотеку, но те же цифры и те же указания». Галанин смотрел с удивлением на радостное лицо Шульце: «Никогда не думал, что это так просто и интересно». Шульце самодовольно потирал свои костлявые потные руки: «Да, но это все таки плод упорной и кропотливой работы. Подождите я принесу еще коньяку. Пить так пить».