В этот же день под вечер неожиданно приехал в город Савелий Станкевич, староста Озерного. Испуганный, с растрепанными волосами и бородой, он побежал к русскому полицейшефу Шаландину и потом вместе с ним явился к горкоменданту Шуберу. Сразу зазвонили телефоны и забегали немецкие писаря. Важно прошагал под липами хозяйственный комендант Губер, за ним торопился Шульце.
Событие было грозное и сулило в будущем много неприятностей и хлопот. Когда они все собрались в кабинете Шубера пришлось Станкевичу повторить свое донесение о ночном нападении. Эти бандиты, называющие себя партизанами, напали на рассвете на Озерное. Топорами они зарубили двух зондерфюреров, посланных туда Губером для реквизиции скота, разбудили и вывели на берег озера полицейских Ша-ландина, охранявших немцев, там их быстро прикончили из автоматов зондерфюреров. Потом открыли колхозные амбары и нагрузили рожью и гречихой 20 подвод, забрали 15 коров из трофейного скота, брошенного красной армией при ее бегстве и ушли в сторону больших болот.
Станкевичу просто чудом удалось спастись, зарылся в сене в сарае. Когда партизаны ушли, он запряг в сани свою кобылу и во весь дух погнал в город, сообщить начальству о неслыханном злодеянии! Допрашивал Станкевича Шульце, долго и грозно кричал и грозил, но разве можно было что нибудь толком узнать от испуганного и видно придурковатого старосты. «Сколько их было? да разве я их считал, разве я их мог из моего сена видеть? Говорили бабы, что много, тучи… Какое оружие? не видал и бабы боялись смотреть! Кто ими командовал? А кто его знает: все одинаково кричали и матом крыли! Знакомые? Да разве их из сена угадаешь. Куда ушли? Да куда же, как не большие болота! Ищи их там, бандитов!»
Ударил его со злости Шульце в зубы, в кровь разбил рот верному немецкому слуге и, наверное плохо пришлось бы Станкевичу, если бы его не защитил Шубер. Староста Озерного плакал и извинялся: «Не виноват я, господин начальник, разве я один против тысяч бороться могу? Помогите нам безоружным оборониться от воров» Когда его выгнали обратно в колхоз, несмотря на упрашиванья оставить здесь в городе, чтобы спасти свою жизнь, Шубер устроил совещание.
Было решено в будущем быть на стороже и обеспечить город от возможного внезапного нападения партизанов. Шаландин, который теперь, когда грянул гром, как равный сидел с немцами и пил с ними водку и вино, предложил свой план. По берегу Сони рыть окопы и строить бункера. У моста поставить вышку, чтобы наблюдать за бугром на другом берегу Сони, занять эти укрепления немецкими солдатами и русскими полицейскими. Шубер с радостью на все согласился. Мысль об окопах и бункерах хорошая идея, только где же достать рабочих? Вот тут и пришел на помощь Шульце со своими евреями.
Он рассказал о сегодняшнем посещении делегации с улицы Карла Маркса. О жалобах евреев на голод и на безработицу: «Нужно их использовать как рабочий скот… до конца! Пусть работают и строят бункера и окопы и они получат свой суп и хлеб, как раз столько, чтобы не сдохнуть с голода, а русская полиция будет за ними следить, чтобы они честно зарабатывали свою еду, их подгонять, чтобы скорее работали! Не правда ли, это идея, господа?» Шубер сомневался и качал головой: «Да, да, но ведь это евреи. Разве они смогут работать? ведь они привыкли только к гешефтам, хотя… в конце концов… ничего не поделаешь, можно попробовать! Итак за дело, господа. Г. Шульце, берите все в свои руки, а г. Шаландин вам поможет со своими храбрыми полицейскими». Перед Шаландиным теперь явно заискивал и оставил его у себя после совещания. До поздней ночи пили, отчасти от страха…
Утром Шульце вызвал к себе Каца и отдал ему приказания: «Значит, ты понял, Кац? Работать будут все, начиная с десяти лет и до ста… ха, ха, ха! За работу, всем работающим 300 граммов хлеба и два раза суп, в обед и вечером. Я распорядился чтобы вам на работу везли котлы. Таким образом бояться тебе, что твои жиды сдохнут с голоду нечего. И даже по городу ходить будете, от вашего гетто до реки и обратно, под охраной полиции, чтобы вас охранять от хулиганов. Кроме того, всем на спины шестиконечные звезды, вот так, повернись!»
Мелом он начертил на спине Каца звезду: «Есть у вас маляр? Зильберман? Ну так вот, тебе нужно будет повернуться к твоему маляру спиной, чтобы он знал как это сделать! Да отчетливо краской, чтобы не стиралось и чтобы полиция и немцы вас не путали с русскими. Завтра утром приступай к работе!»