Он не поднял головы, не оглянулся на вошедших и продолжал смотреть в книгу, тихо шевеля тонкими бескровными губами. Так и стояли оба просителя, ждали пока хозяин вернется к жизни и обратит на них внимание, но так и не дождались, начали сами кричать, просить и объяснять. Говорили о том, о чем уже не раз ему говорили, но на этот раз прибавили, что евреи окончательно решили погибать, что необходимо немедленно найти выход, и что этот выход, к счастью, ими найден.
«Собрали все золотые рубли, которые еще у некоторых бережливых людей остались, доложили собственные, всего 4325 рублей, решили дать взятку Шульце этим золотом, сейчас оно в большой цене, да, но потом им в голову пришло другое… прямо удивительно, что эта мысль так поздно к нам пришла и всем пришлось так долго мучиться, а Гольдбергам даже погибнуть и совершенно зря. Гражданин раввин конечно знает об этих двух людях: Юдифи и Олоферне! Как Юдифь вскружила голову этому гою и потом его убила, спасая этим свой народ… так вот… у евреев есть наша гордость и радость, Сара Красникова! Ведь только дурак не видит, что Шульце от нее без ума! И это ведь клад для нас всех, погибающих от голода и непосильного труда. Любовь немца к еврейской девушке! И разве с этим кладом наше паршивое золото соревноваться может? Вот мы и пришли к раввину, старейшему и умнейшему изо всех! Его все всегда уважали и его слушались и Сара тоже. Как скажете, так и сделаем! Прикажете отдать Шульце это проклятое золото — сейчас же сложим его в мешок и завтра утром отнесем. Берите, давитесь только пожалейте. А посоветуете Сарочке повлиять на немца для общего блага — еще лучше! Мы знаем, что она не откажет вам в этой жертве. Ведь ей это будет совсем не трудно, многого ведь нам не нужно! немного больше еды и немного больше работы. Эго ведь совсем мало за такую красивую молодую еврейскую девушку, которая к тому же, если это так уж важно, может себя легко уберечь, как Юдифь с Олоферном, хотя это не совсем ясно и в книге нет точных указаний».
Развивал такие мысли Кац, Азвиль его горячо поддерживал. Они перебивали друг друга и плевались и сердились, если говорили не одно и то же. К их удивлению, раввин оказался сегодня, как будто, опять нормальным и рассудительным человеком. Он снял очки, отложил в сторону свою книгу и долго проницательно смотрел на них во время их уговариваний, как будто, он все до конца читал в их маленьких еврейских душах. Кивал своей головой престарелого мудреца, соглашаясь с их доводами, и смеялся скрипучим смехом, когда Азвиль по своему ему рассказал свою историю о Юдифи, только заметил вскользь, что мало читать книгу, нужно точно, не мудрствуя понимать ее смысл и подчеркнул, что жертва Юдифи была чиста, т. к., рискуя всем, она все таки сохранила свою чистоту. Но, в общем согласился помочь просителям, хотя опять добавил, прощаясь с ними, свое непонятное и даже глупое изречение: «Пусть будет, что должно быть и чем скорее, тем лучше!» Все таки не мог снова стать тем нормальным человеком, которым был до смерти Гольдбергов!
Уйдя от раввина Кац принялся действовать быстро, боялся, что раввин передумает, побежал к Красникову, в его большой уютный дом, долго колотил кулаками в ставню, пока его не разбудил. Но Красников, нерешительный и слабый человек, не захотел идти к раввину за новостями, знал заранее, что никаких приятных новостей не узнает. Охая и потихоньку ругаясь, отправил туда свою жену… та быстро собралась, накинула на лысеющую голову платок и побежала под дождем по темной грязной улице к раввину.
Целый час просидела у гражданина Фридмана и потом долго мокла под дождем у своего дома, думая о словах раввина. Конечно, старик совсем отстал от современных темпов жизни, и его советы постараться разжалобить Шульце и одновременно уберечь невинность Сары, были просто смешны! Его план нуждался в поправке… в ней проснулась опытная в любовных утехах Лиля, в свое время чуть не заставившая поручика Попандопуло бросить все, свою карьеру, семью и друзей и жениться на бывшей пансионерке господина Шишмана.
Приняв решение, она потихоньку вошла в столовую, убедилась в том, что бедный усталый Красников спал мертвым сном, прошла в спальню своей дочки, разбудила Сару и начала ей рассказывать про историю Юдифи и Олоферна, рассказывала о том, что просил раввин, но по своему. Потом перешла прямо к делу: говорила о том, что Шульце потерял голову от своей страсти к Сарочке, и что поэтому ей будет совсем легко спасти всех и прежде всего себя и своих родителей. Сначала Сара сердилась, краснела и возмущалась, потом перестала кричать, засмеялась и… в конце концов согласилась помочь евреям. В глубине своего сердца она об этом сама уже давно думала, сама видела какие взгляды бросал на нее Шульце, когда приходил на берег Сони, взгляды, от которых становилось одновременно приятно и стыдно…