Уже взявшись за ручку двери, она вдруг останавливается и поворачивается к Андрею.
— Он у меня единственный, — негромко произносит она, и по ее тону невозможно понять, мольба это, угроза или предостережение.
Дверь за матерью закрывается. Юра снова ушел в себя, сосредоточенно крутя отверткой миниатюрный винтик. Андрей садится. Отвертка соскальзывает со шлица, потому что рука мальчика чересчур напряжена. Как будто их разговор и не прерывался, Андрей продолжает:
— Я любил смотреть, как отец чинит радио. Если у него не оказывалось нужной детали, ему приходилось на ходу придумывать, чем ее заменить.
— Глупо, — тихо отзывается Юра. — Всегда нужно использовать правильную деталь, иначе можно повредить схему. Ну или, если приемник никуда не годится, заменить его на новый.
Андрей смотрит на него с выражением, близким к жалости. Где только этот мальчик воспитывался? Такое чувство, что он вырос в другой стране.
— Иногда это просто невозможно, — возражает он. — Приходится использовать то, что есть под рукой. Кто наложил тебе фиксатор на ногу?
— Медсестра.
— Ты знаешь, как ее зовут?
Мальчик пожимает плечами.
— Как я могу помнить их всех по именам?
— И как он, хорошо поддерживает ногу? Меньше болит?
— Да не болит у меня нога! — сердится мальчик. — Я чувствую себя больным из-за того, что торчу в этой дурацкой больнице. Если бы меня отпустили домой, все было бы нормально. А опухла она потому, что идиот Ванька ударил меня ракеткой, когда мы играли пара на пару.
— О, так ты играешь в теннис?
— Я не люблю теннис. Я люблю футбол.
— Понятно. Значит, к началу следующего сезона тебе нужно быть в форме.
Впервые за все время Юра заметно расслабляется.
— Само собой.
— Верно. А это означает, что придется пройти через некоторые процедуры. Это не слишком приятно, но совершенно необходимо. Понимаешь? Анализы крови, рентгенография и тому подобное. Но для начала я должен хорошенько осмотреть твою ногу и задать несколько вопросов. Наверняка, они покажутся тебе скучными, тем не менее все они очень важны. Если хочешь, можем позвать маму, чтобы она помогла ответить, но тебе ведь десять?
— Почти одиннадцать.
— Тогда, думаю, ты и сам сможешь рассказать мне все, что нужно.
— Она все равно вечно все путает.
Раздается тихий стук в дверь. Входит медсестра Люба.
— Русов сказал, вы хотели, чтобы я взяла кровь на анализ.
— Попозже. Мы еще только собираемся осмотреть Юрину ногу.
Он осторожно откидывает одеяло и простыню, прикрывающие ее, к изножью кровати. Снимает фиксатор и ставит на пол. Мальчик одет в дорогую синюю пижаму, но правая штанина отрезана до середины бедра.
— Это мама, — говорит Юра, слегка оживляясь. — Она взяла ножницы и поотрезала штанины на всех моих пижамах, потому что они больно сдавливали мне ногу.
— Правда?
Опухоль видна прямо на большой берцовой кости, чуть пониже коленного сустава. Он легонько дотрагивается до нее. Кожа на ощупь горячая.
— Здесь болит?
— Сюда меня Ванька ударил.
— Неуклюжий какой… А как давно это было?
— Я не могу вспомнить.
Выглядит, как свежий ушиб… И эта краснота.
— Давно он такого цвета?
— Я не помню.
— Знаешь, Юра, несложно понять, что с машиной что-то не в порядке, если мотор начинает перегреваться или она перестает работать. Но человеческое тело устроено по-другому. Оно дает подсказки, хотя порой их непросто увидеть. Поэтому врач должен разбираться в механике, но, кроме этого, ему приходится быть еще и детективом. Видишь эту красноту и опухоль?
— Да. — Юра почти не смотрит. Отвертка выпала у него из рук, он сжимает кулаки от боли.
— Посмотри сюда. Да не бойся, это по-прежнему твоя нога, такая же, как всегда.
Медленно и неохотно Юра переводит взгляд на то место на ноге, что ниже колена.
— Вот это опухшее место, — продолжает Андрей, — показывает нам, что с ним что-то не так. Может, причина в том, что твой приятель Ванька ударил по нему ракеткой, может, в чем-то другом. Наша задача — это выяснить, тогда мы сможем вылечить твою ногу. Детектив должен отыскать все ключи к разгадке. Возможно, тебе удастся припомнить факты, которые нам помогут.
Андрей осторожно прощупывает края опухоли. Поднимает взгляд на Любу. Та, скрестив руки на груди, смотрит пристально и хмуро.
— Это ведь продолжается уже некоторое время, да, Юра? У тебя болела нога, только, наверное, никто не замечал. Еще ты иногда уставал и начинал вдруг прихрамывать, даже если не падал до этого, — тихо говорит Андрей, не глядя на мальчика.