— Мы должны это сделать, чтобы обеспечить Юре наилучшее лечение.
«Чтобы дать ему шанс выжить» было бы ближе к истине, но такое нельзя говорить ни одному родителю, и уж точно не этому.
— Вы сказали «мы», — замечает Волков. — Значит, беретесь за дело? Выбирайте хирурга, онколога — кого потребуется. Пусть они докладывают вам напрямую. Я хочу, чтобы ответственным за лечение моего сына были вы.
Ему не удастся отвертеться. Ссылаться на больничный протокол и корректность соблюдения процедур бесполезно. А главное, в случае с этим мальчиком никто не станет жаловаться, что его обошли и назначили лечащим врачом другого.
— Мы еще не делали биопсию, — говорит Андрей. — Вы должны принять во внимание тот факт, что я не могу предсказать ее результаты. И все же вам следует знать заранее: вероятность того, что ваш сын очень серьезно болен, крайне высока.
— Вы думаете, я этого не знаю? — Вдруг без всякого предупреждения Волков изо всей силы ударяет кулаком по столу. Андрею чудом удается не вздрогнуть всем телом от неожиданности. — Вы, врачи, всех держите за идиотов? Да ты знаешь, кто я такой?!
У него не получается сдержаться и не выкинуть свой козырь, хоть и в конце разговора. При всем своем уме он так же, как и его жена, поверить не может, что клеткам, беспорядочно разрастающимся в теле его ребенка, совершенно наплевать, кто он такой.
Андрей кладет руки на стол ладонями вниз. Никто не торопится нарушить молчание. Во-первых, Андрей не знает, что сказать. Во-вторых, что бы он ни сказал, все может быть расценено как провокация. В такой ситуации естественно, чтобы родители дали выход эмоциям. Волков, как никто другой здесь, в больнице, должен чувствовать, что он — всего лишь отец своего ребенка, и не больше.
И внезапно атмосфера разряжается. Волков откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди.
— А ты и правда иркутский пацан, — говорит он. — Даже бровью не повел.
6
Анна левой рукой направляет ткань под лапку швейной машины, правой равномерно крутит маховик. Игла ходит вверх-вниз, шов удлиняется, простроченная ткань волной спадает с края стола.
Юлия одолжила ей швейную машину на неделю. Анна уже раскроила и сметала платье, чтобы по максимуму использовать отпущенное время. Выкройку ей тоже дала Юлия.
Платье без рукавов, с пышной юбкой-колоколом чуть ниже колен. Сложнее всего с плечевыми швами и горловиной. Если она запорет вырез, чтобы это скрыть, ей придется сляпать какой-нибудь шарфик из остатков ткани. Выглядеть это будет ужасно.
Анна осматривает ткань. Да, шов ровный. Почти готово.
Можно начинать собирать наметкой юбку и пробовать скрепить ее с помощью булавок с лифом платья.
— А туфли к нему какие? — спросила ее Юля.
— Эти. — Анна показала Верины туфли. У них с матерью был один размер ноги. С пуговками на застежках этих вечерних туфель — парчовых, серебряных, на небольшом каблучке, — Аня любила играть в детстве. Должно быть, ее мать купила их задолго до того, как повстречала отца, потому что он никогда не танцевал. Анна поставила на них новые набойки. К счастью, туфли оказались классического стиля.
— М-мм, — кивнула Юлия без малейшего энтузиазма.
— Они очень удобные. И не надо так смотреть, Юля, это больничный бал, а не грандиозный прием в «Астории». Никто не будет глядеть на мои ноги.
— Фу, боже мой, Аня, никогда так не говори! Терпеть не могу, когда женщины говорят: «Все равно на меня никто не будет смотреть», словно это очко в их пользу. Мир и без того достаточно унылое место, зачем умножать количество безвкусно одетых женщин? Ты идешь на бал. Ты должна приложить максимум усилий. Я, например, всегда смотрю, во что люди обуты. Жаль, у нас разный размер, а то я могла бы одолжить тебе свои атласные лодочки.
Но Анна при всем желании не сможет влезть в Юлины хорошенькие туфельки. Она снова расправляет ткань и быстрее вращает маховик швейной машинки. Платье получается очень красивым. Андрюше оно понравится. Такое платье можно и поберечь, чтобы передать по наследству дочери.
Но нет. Она уже обещала одолжить его Ирине.
Юлия красиво одевается и непринужденно носит нарядную одежду. Она словно и не замечает взглядов, которые бросают на нее другие женщины. Она предложила Анне выбрать для бала любое из ее платьев, но Аня отказалась. Ей хочется чувствовать себя собой.