— Пожалуйста, вперед.
Катон присел на скамейку напротив Макрона, а Луций сел на краю и продолжал суетиться со свиньей.
Когда пришла служанка, Катон заказал хлеб, бараньи отбивные и немного разбавленного вина. Он указал на кувшин с вином Макрона. — Может еще один?
— Лучше не надо. Если она подумает, что я пьян, будет кровь.
Когда девушка поспешила обратно к стойке, Катон на мгновение взглянул на своего друга. — Есть сомнения?
Макрон нахмурился. — Нет. Никаких. Она женщина моей мечты. Просто… что ж, это большая перемена в моей жизни. Я не знаю, что и думать.
— Как бы то ни было, я думаю, что Петронелла идеально подходит для тебя. Ты счастливчик, друг мой.
— Я знаю.
Наступило короткое молчание, прежде чем Катон наклонился вперед на локтях и скрестил руки. — Так в чем проблема? Очевидно, что тебя что-то беспокоит.
Макрон вздохнул. — Ты видишь меня женатым человеком? Честно? Я солдат. Это все, что я когда-либо знал. Как будто я не могу вспомнить, кем был еще. А теперь я собираюсь провести свою последнюю кампанию, а затем бросить все, чтобы пойти и управлять той гостиницей в Лондиниуме. Это чертовски большая перемена в моей жизни, вот что это такое.
— С тобой все будет хорошо. Я уверен в этом. К тому же ты не можешь быть солдатом вечно. Лучше всего остановиться на пике, пока ты еще в хорошей форме и у тебя есть большая часть зубов… которых у тебя может и не стать, если ты будешь прятаться здесь, и не вернешься домой, чтобы помочь с приготовлениями.
— Я помогаю с подготовкой, тем что не слоняюсь под ногами, — улыбнулся Макрон. — Нет смысла предоставлять моей женщине еще одного человека, на которого можно орать.
Они вместе посмеялись, прежде чем служанка вернулась с подносом над головой, изо всех сил стараясь не быть ощупанной посетителями по пути. Она поставила его на стол, раскрыв содержимое деревянного блюда, заполненного жареными кусками баранины, и корзиной с маленькими буханками хлеба. Там был также кувшин с разбавленным вином и три чаши. Катон достал кошель и оплатил заказ, а так как это был праздничный день, он добавил денарий в качестве чаевых. Ее глаза расширились, и она пробормотала благодарность, прежде чем оглянуться и сунуть серебряную монету в маленький кошелек, висящий у нее на шее. Когда она поспешила прочь, Макрон прищелкнул языком.
— Щедро с твоей стороны… В последнее время ты был очень щедр к нам. Мы с Петронеллой недостаточно поблагодарили тебя за ссуду.
— Мне только в радость, — ответил Катон и понял, что он имел в виду именно это. У него не было стремления жить в бесполезной роскоши, и его принципам соответствовало использование его вновь обретенного богатства, чтобы время от времени помогать другим.
Он налил себе и Макрону полные чаши вина, затем налил маленько в чашу Луция, прежде чем передать ее своему сыну. — Убедись, что ты все выпил, — проинструктировал он. — Тогда тост. За центуриона Макрона, лучшего солдата римской армии и Петронеллу, лучшую жену, которую только может пожелать солдат. Желаю им долгой и счастливой жизни вместе!
Все трое подняли чаши и выпили. Затем они приступили к трапезе в том счастливом настроении, которое разделяют мужчины-заговорщики, когда знают, что вместо этого им следует заняться домашними делами. Когда еда была съедена и Луций использовал последний кусок хлеба, чтобы вытереть сок с тарелки, Катон откинулся на спинку кресла с довольным выражением лица.
— Думаю, пора идти. Прежде чем Петронелла пришлет кого-нибудь искать нас.
Они встали из-за стола, и Макрон отвязал свинью, прежде чем вывел небольшую группу со двора. Затем с Луцием посередине, сжимающим их руки, и Макроном, ведущим свинью на поводке, счастливая троица направилась обратно в дом ювелира.
Глава IV
Первосвященник храма культа императора отвернулся от небольшого факела, зажженного им на домашнем алтаре, и поднял руки. — Если пара преклонит колени, я буду молить богов о благословении…
Макрон опустился на маленькую подушку перед жрецом, в то время как Петронелла приподняла край своей столы так, чтобы она не зацепилась за ее колени, когда она опустилась на них. Когда оба встали на колени по своим местам, жрец возложил руки им на головы и подождал, пока все гости не успокоятся, и единственный шум исходил от слабых звуков улицы снаружи и довольного сопения свиньи, что совсем не соответствовало тому факту, что она наслаждалась своими последними мгновениями жизни.
— Могущественный Юпитер Наилучший Величайший — начал священник глубоким тоном и слегка нараспев, — мы собрались здесь в этот день, чтобы засвидетельствовать бракосочетание центуриона Луция Корнелия Макрона и Лицинии Петронеллы. Оба добровольно согласились вступить в этот брак, и патрон Петронеллы дал ей разрешение выйти замуж. Мы просим, чтобы этот союз был счастливым и прочным, и во имя Цереры, для которой мы зажгли этот факел, плодородным.