Она поднялась со скамейки рядом с Луцием и отправилась в кладовую. Пока она приступила к обшариванию полок, Макрон обратился к Фламинию.
— Я слышал, что ты ветеран Четвертого скифского.
— Да, господин. Служил двадцать шесть лет.
— Понятно. — Макрон кивнул. — Не могу сказать, что я знаю много о Четвертом, за исключением того, что они довольно долго стоят в гарнизоне. Я думаю, тебе не доводилось видеть много битв.
— У нас время от времени были проблемы с бригантами с холмов, господин. Мы не проводили все наше время в попойках и в обнимку со шлюхами.
Петронелла вернулась с кладовой с хлебом, сыром и несколькими кусками мяса, оставшихся со свадебного стола. Кассий выжидательно сел, а затем выпустил мягкий скулеж, когда еда прошла мимо него. Глаза ветерана расширились, поскольку все это богатство опустилось на стол подле него. Он начал есть сразу, его челюсти работали с яростью, даже когда он пережевывал куски хлеба. Катон в это время расправлялся с тем, что осталось от каши. Он не чувствовал себя голодным. Его разум был поглощен мыслями о посольстве в Парфию: подготовка, которую ему нужно было провести для похода и распоряжения на случай, если он не вернется.
Когда Фламиний закончил есть, Катон отправил его в покои для рабов в задней части дома, где он мог вымыться под водным желобом. Тем временем Катон вытащил из своего сундука старую одежду и пару поношенных, но исправных армейских калиг. После того, как он передал их, он обнаружил, что Макрон ждал его в саду.
— Что случилось, мой друг?
— Я так понимаю, твой новый раб присоединится к тебе в твоей маленькой прогулке по Парфии.
— Да, он может быть полезен.
— И я бы также мог.
Катон вздохнул. — Макрон, я принял решение. Я был бы чертовски счастлив, зная, что ты здесь, чтобы позаботиться о когорте и моем сыне, если моя посольская миссия плохо закончится. Я бы больше никому не доверил воспитать мальчика, если я погибну. Кроме меня, у Луция нет семьи. Вы близки с ним, и я уверен, что вы с Петронеллой будете им гордиться. А еще ведь есть и собака.
— Ты не возьмешь с собой Кассия?
— Это дипломатическая миссия, Макрон, а не охотничья вылазка. Я не хочу, чтобы он вызвал дипломатический инцидент, укусив какого-нибудь парфянского придворного или попытавшись ткнуть кого-то лапой. Кассий остается здесь, чтобы избежать неприятностей.
— Я не уверен, что ему это удастся. Но моя возлюбленная будет держать его в узде.
Катон улыбнулся. Это правда, что зверь обожал Петронеллу и по какой-то причине подчинялся ей, как если бы она была самим Юпитером. Опять же, то же самое большую часть времени делал и Макрон.
— Макрон, не беспокойся обо мне. Раньше я бывал в худших местах и выжил, чтобы поделиться интересными рассказами.
— Я знаю. Но Парфия это другое. Они были злейшими из наших врагов со времен Суллы. Я сомневаюсь, что они будут заинтересованы в мире. И уж точно не на тех условиях, которые предлагает Корбулон.
— Может быть, но если я не смогу заставить их согласиться на мир, то я надеюсь, что смогу хотя бы выиграть немного времени, чтобы подготовить армию к войне. Все возможно, Макрон.
— Но не все вероятно, парень.
Катон засмеялся и покачал головой. — Я все равно там окажусь! Ну что ж, мне нужно упаковать свои вещи и написать для тебя инструкции, пока меня не будет. — Его веселье угасло, и он на мгновение замолчал, а затем продолжил серьезным тоном. — Позаботься о моем сыне, мой друг. И хорошо позаботься о когорте.
Глава VII
Солнце еще не взошло, когда Катон и Макрон вышли из восточных ворот Тарса. Горы все еще были окружены тенями на фоне розового неба. Река, открывшая городу доступ к морской торговле, была скрыта туманом, и только высокий тростник, растущий на берегах, и мачты пришвартованных торговых судов указывали ее русло. Они вышли из дома, не разбудив Луция, поскольку Катон хотел избежать эмоциональной сцены. Петронелла поднялась с Макроном и обняла Катона, прежде чем засунуть аккуратный узелок ткани в его сумку.
— Полоски сушеной говядины, хозяин, — объяснила она. — Так, на всякий случай.
Катон кивнул в знак благодарности, прежде чем он и Макрон выскользнули из дома, а Петронелла тихо закрыла за ними дверь.
За городом было прохладно, и Катон был благодарен своему плащу. На небольшом расстоянии от дороги возле своих скакунов стояли солдаты эскорта вместе с Аполлонием и Фламинием. Соответствующее письмо и багаж Катона были отправлены вперед для обеспечения лошадьми, выделяемыми из армейского резерва, вдоль сдледуемого пути. Люди, выбранные для сопровождения, показали себя прекрасными солдатами с тех пор, как Катон принял командование когортой двумя годами ранее. Если дело доходило до драки, то лучших людей, чтобы прикрыть свою спину было и не найти.