Лена сдалась.
— Ну, ладно, идем! Где ваш штаб?
Но оказалось, что никакого «штаба» не было: это слово как-то нечаянно само собой слетело с языка Виктора.
Часовые заспорили.
— Надо вести ее в райисполком! — заявил Виктор.
— Куда же это, через весь город? — возразил Володя. — Удостоверение-то у тебя есть?
— Нет, не успел взять…
— И у меня нет… Нас арестуют с ней вместе!..
Лена рассмеялась:
— Ну и часовые!.. А поближе где-нибудь штаба нет?
— Да пошли в нашу стройконтору! — предложил Володя. — Пускай там будет наш штаб!..
— Пошли!.. Быстро!..
И ретивые часовые повели свою пленницу. Поднять руки они ее так и не сумели заставить.
Они прошли, спотыкаясь о кирпичи и доски, через широкий темный двор новостройки и вошли в контору, где сидело несколько человек дежурных. Около самой двери сидела знакомая Лены, Клавдия Ивановна Сомова, машинистка; на рукаве ее старенькой темно-коричневой жакетки белела повязка с красным крестом.
— Леночка! Как же вы к нам попали? — начала она было удивленно, но Щеминский резко прервал ее:
— С арестованными не разговаривают!.. Кто здесь начальник штаба?
— Какие арестованные?.. Нет тут никакого штаба!
Но Венецкий, сидевший на подоконнике в глубине комнаты, встал, выступил вперед и сказал отчетливо и строго:
— Кажется, эта почетная должность поручена мне! Я — начальник штаба!
Виктор вытянулся, приложил руку к виску, одновременно совсем не по-военному поправив кудрявый чуб, и отрапортовал, слегка заикаясь от смеха:
— Товарищ начальник штаба! Мы арестовали подозрительную гражданку, которая ходила по улицам в запрещенное время!.. Предполагаем, что она вражеский шпион… Следует выяснить ее личность…
Тут он не выдержал и расхохотался.
— Вольно! — сказал Венецкий серьезным тоном, без улыбки. — Штаб займется выяснением личности этой гражданки. Можете идти — там по улицам еще шпионы ходят!
Патрульные неохотно удалились. Клавдия Ивановна наблюдала всю эту комедию, вытаращив глаза.
— Что это за глупости такие? — возмущенно заговорила она, как толшько за усердными часовыми закрылась дверь. — Эти мальчишки людям проходу не дают! Скажите, пожалуйста — «шпиона арестовали»… Это же Леночка из райзо, я ее прекрасно знаю!.. И вы тоже хороши, Николай Сергеич! Какой же вы начальник штаба?
Николай Сергеевич пожал плечами.
— Я такой же начальник штаба, как ваша знакомая — шпион… Если придумали военную игру — приходиться играть… А мальчишки обрадовались, что власть в руки попала — хоть игрушечная, да власть. Куда вы шли? — обратился он к Лене. — Сегодня же нельзя ходить по улицам!
Лена объяснила все обстоятельства дела.
— Хорошо! Личность ваша установлена! Товарищ Сомова подтверждает, что вы действительно «Леночка из райзо»…
— Соловьева Елена Михайловна! — поправила Сомова.
— Соловьева Елена Михайловна! — повторил Венецкий. — Но придется вам остаться у нас, пока не закончилась война районного масштаба, а то эти лаботрясы так разыгрались, что опять вас задержат, если пойдете домой… Вот, надевайте! — он протял ей повязку с красным крестом. — Теперь вы будете не шпион, а медсестра.
Лене пришлось покориться.
А лаботрясы в самом деле разыгрались не на шутку: не прошло и получаса, как дверь с грохотом распахнулась и в контору снова ввалился неугомонный Виктор; на этот раз он вместе с электромонтером Васей тащил на строительных носилках Володю, лежавшего в самой нелепой позе, свесив голову и ноги в разные стороны и ухватившись руками за борта носилок.
— Где перевязочный пункт? Принимайте раненого!
Испачканные кирпичом носилки были взгромождены на письменный стол так стремительно, что мнимый раненый не выдержал:
— Да осторожнее, ребята! Вы и здоровому все бока отбьете!.. А попадись вам настоящий раненый, вы его живо угробите!..
— Лежи смирно! Ты без сознания! — командовал Виктор. — Медсестры! Перевязывайте!
Клавдия Ивановна нерешительно подошла к столу, вертя в руках бинт.
— Что перевязывать-то? Куда он ранен? — спросила она сквозь зубы.
— У него семнадцать онестрельных ран… Нет, осколочных… У него пробит череп, сломано пять ребер, оторваны обе ноги…
— Обе ноги и одна голова! — в тон подхватил Венецкий. — Он погиб на поле брани, и нести его надо не на перевязку, а на кладбище: на такого заведомого мертвеца и бинтов тратить не стоит!..
Виктор немного смутился.
— Да нет, он живой! — запротестовал он. — Ну, я через край хватил… Пусть у него будет не семнадцать ран, а, скажем, три: одна на голове, другая на ноге, а третья… ну пуская где-нибудь в середке… Перевязывайте!