— Она ночью скончалась.
Наспех хоронил Николай Венецкий свою горячо любимую мать, наспех продал за четверть цены часть вещей; остальное пришлось бросить. С собой он взял только два чемодана, куда уложил вещи и книги, особенно дорогие, как память.
Вскоре он уже сходил с поезда на станции Белоярск. На работе его встретили с удивлением: большинство считало, что он совсем уволился; на его месте работал другой человек.
Директор, узнав, что беглец появился, поспешно вызвал его к себе.
Пожилой полный человек сидел в большом кресле, на самом краешке, нервно шевелил руками, вертел карандаш и, по всей видимости, чувствовал себя очень неловко.
— Вот вы приехали… — начал он нерешительно. — Вам ведь отпуск только на две недели давали… А вы…
— Я знаю!.. Я виноват, Петр Васильевич! — заговорил Венецкий. — Я не мог приехать раньше: я хотел привезти мать, но она заболела, лежала в больнице…
— Вы ее привезли сюда? — в голосе Петра Васильевича прозвучало что-то вроде испуга.
— Она умерла.
Директор вздохнул с облегчением.
— Так вы приехали один?.. Это хорошо… Видите ли, есть обстоятельства… Вам уже у нас не придется работать…
Николай вскочил.
— Но почему же?.. Я не мог приехать раньше!.. Поймите!..
— Я понимаю!.. Ваше положение трудное, но я ничем не могу помочь… Мы, конечно, могли бы придраться к прогулу и уволить вас… Но зачем же так делать? Тем более, что дело-то вовсе не в прогуле… Лучше всего, подавайте заявление по собственному желанию… Я вам советую…
Бесцветные глаза директора смотрели на молодого инженера почти умоляюще; Венецкий начал понимать.
— Значит, вы боитесь?
Но Петр Васильевич поспешно прервал его.
— Я же вам помочь хочу!.. Конечно, дети за родителей не отвечают, и все такое… Но мне дали указание, чтоб вы у нас не работали…
— Вот оно что!..
Ну, и длинные руки у товарища Кирюхина и компании. Венецкий тут же, на директорском столе, написал заявление; кроме заголовка и подписи, в нем было только три слова:
«Прошу меня уволить».
Прибавлять какие-нибудь объяснения он счел излишним. Ему в тот же день выдали полный расчет.
Получив расчет, Николай пришел в свою казенную квартиру, которую ему уже и здесь предложили освободить, сел и задумался.
Рука его почти бессознательно раскрыла привезенный им с собой том Лермонтова, тот самый, где на полях «Измаил-бея» рукой его матери были написаны слова: «он в тюрьме», немного отступя «Обыск», еще отступя «Ничего не знаю»…
Слова эти почти наползали на лермонтовские строки
… На его отчизне ему больше не верят, его больше не любят!..
Когда Николай Венецкий был сыном видного партийного работника, его жизнь шла прямо вперед, без сучка и задоринки, как хорошо налаженный механизм…
Единственные неприятности, которые у него были, происходили от его неудачной женитьбы, а в остальном…
После окончания школы перед ним без скрипа распахнулись двери московского вуза, в который безнадежно мечтали попасть многие его сверстники, но для них места не хватило, хотя они не хуже его сдали экзамены…
Он получал стипендию, хотя особенно в ней не нуждался, его повсюду выбирали и выдвигали, ему предоставили широкий выбор места работы, и в далекий Белоярск он поехал добровольно; на работе его тоже выдвигали, премировали, считали ударником, стахановцем…
И он привык быть в числе первых и лучших и считал, что это в порядке вещей: он способный, дельный и честный человек, хорошо работает, и его за это ценят, любят, хвалят и премируют….
Теперь он тоже может хорошо работать, не хуже, чем в прошлом году, даже лучше, потому что у него больше опыта, но тем не менее ему указали на дверь, в виде особого снисхождения уволив «по собственному желанию».
Он сын врага народа, сын вредителя!..
Раньше в обиходном русском языке и слов-то таких не было! Были просто враги, или лично чьи-нибудь враги, были просто вредные люди…
В новое издание энциклопедического словаря русского языка, вероятно, будут включены эти два новых слова, при звуке которых люди испуганно оглядываются и замолкают…
Где ты, отчизна? Почему ты перестала любить и верить?!..
Несколько дней безработный инженер Николай Сергеевич Венецкий занимался в Белоярске, как недавно в Сабурове, распродажей за четверть цены своего имущества.