Он повел с собой в комендатуру мастера вместе с его чудовищными валенками; в дверях он на минутку остановился.
— Кстати, Николай Сергеевич! Пусть он вашим служащим тоже сделает валенки — дайте ему список.
И он скрылся за дверью.
— Вот молодец, Владимир Альфредович, спасибо ему! — сказала Клавдия Ивановна. — А то наш Сергеич все стесняется… Другие не это берут…
Списки на валенки были составлены, а про повешенных на кладбище и растрелянных в Чертовом Рву разговор не возобновлялся.
А по дороге домой в этот самый день Лена услышала за собой быстрые шаги догонявшей ее Маруси.
— Поповна! Стой! Подожди меня!
Лена остановилась и подождала подругу.
— Моей маме вчера бабы рассказывали, что теперь расстреливают уже не в Чертовом Рву — там такой снег, что не пролезешь — а знаешь где? В саду!..
Лена слегка наморщила брови.
— В саду? А ведь верно!.. В той стороне по ночам слышны выстрелы…
— Ты слышала выстрелы? Значит, бабы не врут… Слушай, пойдем, посмотрим!
— Идем!.. Только пропустят ли нас?
— Кто? Немцы? Ничего, мы им зубы заговорим!
— Ну, нет! — усмехнулась Лена. — Жандармерии зубы заговорить трудновато!.. Это не отдыхающие окопники… Да и вообще, теперь уже не то время: «паненка, ди дойч шприхт» теперь для немцев не диковинка — все паненки научились «дойч шпрехен»…
Они свернули по направлению к городскому саду, тому самому, где перед войной играла музыка и танцевала молодежь.
Улицы, окружавшие сад, полностью выгорели еще во время первого фронта, и в этой части города теперь никто не жил.
Подруги прошли мимо двери с висячим замком, около которой стоял часовой, засунув ноги в соломенные слоновые сапоги; на прохожих он не обращал никакого внимания.
Сад был засыпан огромными сугробами, но от расчищенной улицы туда вела узенькая тропинка.
Девушки пошли по этой тропинке, пробираясь между высокими старыми деревьями с множеством грачиных гнезд.
Искать пришлось недолго: тропинка вела прямо в лощину посередине сада, а в этой лощине лежало около трех десятков трупов; некоторые были уже занесены снегом — вчерашние и позавчерашние, другие лежали открыто — сегодняшние…
Подруги вооружились лохматыми еловыми ветками и стали сметать снег с лиц мертвецов, желая узнать, нет ли среди них знакомых.
— Это пленный, он был у нас в больнице… я его помню… А это… Смотри!.. Фридман!..
Фридман был зубной врач местной амбулатории, старый толстый еврей.
— И откуда он взялся? Его при немцах никто не видел в городе…
Неподалеку Маруся обнаружила старую Рахиль Златкину, ту самую, которой она выписала при рыжем коменданте контрабандный паспорт…
Остальные мертвецы были незакомы.
— Нет, вот еще знакомый! — Лена смахнула снег с лица еще одного покойника.
— Гулиджан! — воскликнула Маруся, узнав часового мастера, рассказчика веселых анекдотов.
Подруги выбрались из сугробов и пошли обратно. Их никто не задержал; даже у запертой двери не оказалось часового: на посту сиротливо и важно стояли одни толстые «штрошуе»…
— А у нас с мамой под печкой жиденята сидят, — вдруг тихим голосом проговорила Маруся.
— Какие жиденята?
— Симкины, соседи наши… саму Симчиху приходили арестовывать, когда она на снегу была… Ну, она пошла в деревню пристанища искать, а киндеры у нас… Ну, до свидания, Аленушка!..
Они разошлись: Лена свернула налево, Маруся пошла прямо.
Под старыми деревьями сада кричали вороны.
Маруся шла домой медленно, посередине дороги, расчищенной до самой земли, и тихо мурлыкала себе под нос привязчивую песенку:
Разным сортом травка…»
Прошло еще немного времени.
Рано утром, чуть свет, на квартиру бургомистра в слезах прибежала жена Егоренкова.
— Сергеич!.. Помогите!.. Федю моего забрали!.. Так его били… Господи!.. Сергеич, спаси ты его…
— За что его арестовали? — быстро спросил Венецкий.
— Донесла сволочь какая-то, что в нашу чайную партизаны ходют… А у нас, вы сами знаете, сколько народу за день переворачивается… Почем мы знаем, кто партизан, кто не партизан?… Сергеич, поговори ты с немцами! Скажи, что Федя не виноват!.. Он же вам всегда помогал, если что надо было… Михайловна, голубушка! — повернулась она к Лене. — Поговори ты с немцами, ты по-ихнему знаешь, они тебя послушают…