Сагара Люкс
Изменяя правила
ДЕВЯТЬ ЛЕТ НАЗАД
В воздухе витает приятный аромат, смесь специй и ванили. С потолка свисают старомодные люстры, делая обстановку изысканной и уютной. У меня создаётся впечатление, что попала не в ресторан, а в другой мир — роскошный и красивый. Внимание к деталям прослеживается во всём: от льняных скатертей, зеркал в латунных рамах до официантов, снующих между столиками и готовых выполнить любую просьбу — даже самую безумную или нереальную.
Опасно. Неправильно.
И всё же я закрываю глаза и загадываю желание: раствориться и появиться снова как можно дальше от этого места.
И от него.
Конечно, это не срабатывает.
Когда открываю глаза, я всё ещё в Сиэтле, пальцы моего спутника прижаты к моей пояснице, а его дыхание касается моей шеи. Я вздрагиваю, но иду вперёд.
Нас приветствует мужчина с сединой в волосах. Судя по опрятному виду и сияющей улыбке, должно быть, метрдотель.
— Добро пожаловать в Da Toscano. Чем я могу вам помочь?
Мой спутник едва приподнимает подбородок.
— Мы пришли поужинать.
— Конечно. На какое имя вы заказали столик?
— Я не заказывал столик.
«Я никогда не бронирую столик», — мысленно опережаю я.
— Я никогда не бронирую столик, но уверен, узнав о моём визите, мистер Тоскано захочет найти мне место.
Говоря это, он протягивает свою визитку. Метрдотель несколько мгновений смотрит на карточку, не решаясь, брать или нет. Я видела эту сцену десятки раз; та маленькая вспышка недоумения, которая отделяет инстинкт от разума.
Сжимаю кулаки, стараясь сдержаться.
«Не поддаваться».
Именно так теряется душа: по одному компромиссу за раз. Сначала делаешь что-то незначительное, например, принимаешь визитку или комплимент. Затем что-то более значительное, например, устанавливаешь в зал дополнительный стол или идёшь на свидание.
Всё в порядке, говоришь себе.
Ты не делаешь ничего плохого.
Но это чувство всегда присутствует.
А потом, внезапно, оно перестаёт быть просто чувством.
Это становится твоей новой реальностью.
Я дрожу, пока его рука ласкает мою спину. Меня укрывает густой мех, и я даже не должна чувствовать прикосновения. Но это не так.
Моё тело напрягается, как по команде.
— Пойдём, Цветочек. Наш стол готов.
Кроме того, что метрдотель отодвигает для меня стул, он предлагает отнести наши пальто в гардеробную. Я бросаю умоляющий взгляд на Иноуэ-сама, заклиная пощадить меня. Жестоко улыбнувшись, он предлагает мне избавиться от шубы.
Дрожащими пальцами я снимаю мех. Платье, в которое одета, не соответствует элегантности этого места. Оно короткое, с глубоким до неприличия вырезом. Голую спину обдувает кондиционер, отчего соски набухают, выступая на гладкой ткани. Может, мне кажется, но в клубе воцаряется странная тишина. С моими светлыми волосами, в кричащем платье, на высоких каблуках и с губами цвета крови я не остаюсь незамеченной.
Мне хочется прикрыться, сесть или убежать.
Но я остаюсь неподвижной.
Это платье для меня выбрал Иноуэ-сама.
«Чтобы показать меня».
Он улыбается, довольный вызванной реакцией.
А я дрожу от ужаса, что он сделает со мной сегодня ночью.
Для окружающих меня мужчин ужин в таком месте — это праздник. Для него это прелюдия. Он наслаждается, выставляя меня, наблюдая, как смотрят на меня мужчины, и зная, что никто не сможет прикоснуться ко мне.
Никто, кроме него.
Наконец, жестом предлагает мне сесть.
Мои щёки пылают, в горле ком.
— Ты прекрасна.
Его голос нежно скользит по моей горящей коже, смешиваясь с гармоничными нотами, что пронизывают зал.
От смущения у меня ноет под ложечкой.
Мне не нравится находиться здесь.
С ним.
— Разве она не великолепна?
Мэтр отвечает не сразу, испытывая видимую нерешительность.
— Она… чарующая.
Губы Иноуэ-сама раскрываются в хищной улыбке.
— Да уж. Чарующая.
«Чарующая и его собственность», — мысленно дополняю я.
Уверена, он хочет это сказать. И скажет. Более того, он заставит меня прокричать это после того, как сорвёт с меня это платье и оставит свои отпечатки на всём моём теле.
— Что… — Метрдотель прочищает горло, восстанавливая контроль. — Что я могу вам предложить?
Как всегда, я молчу. Позволяю Иноуэ-сама заказывать для меня, и не потому, что он знает мои вкусы или блюда ресторана, а потому, что ему нравится контролировать каждый аспект моей жизни. Когда замечаю, что убрали мой бокал для вина, меня охватывает приступ паники.