— Извините, произошла ошибка. Я…
— Глория.
Я замираю, поражённая суровостью его тона.
Аура тьмы и опасности, что сопровождает его, почти осязаема. Это пугает, и не только потому, что Иноуэ-сама один из самых влиятельных мужчин, которых я когда-либо встречала, но и потому, что знаю, на что он способен. Он протягивает руку к моей. Касается легонько, как это сделал бы заботливый любовник. Когда-то, помимо того, что он был жестоким и одержимым мужчиной, он был ещё и этим.
Моим любовником.
«А теперь вместо этого…»
— Цветочек, я уже заказал для тебя.
Ненавижу его, но улыбаюсь в ответ.
— Я всегда выпиваю бокал вина.
— Сегодня никакого вина.
Я шокировано смотрю на него.
— Никакого вина?
— Правильно, Глория. Никакого вина для тебя.
Словно подчёркивая разницу между мной и ним, как только один из официантов ставит на стол то, что заказал — вино ему, воду мне — он заставляет рубиновую жидкость внутри бокала покачиваться. Нюхает, прежде чем медленно попробовать на вкус и прочувствовать каждую ноту.
Я стискиваю зубы, стараясь не показаться слишком раздражённой или нуждающейся.
— Почему я не могу выпить?
Мне хочется крикнуть это, но произношу шёпотом.
Последний год выпивка спасала меня от кошмара, в который он меня вверг. Люди, что смотрят на нас, видят красивую блондинку, сидящую в компании богатого бизнесмена с восточными чертами лица. Они видят, как мы разговариваем, как я улыбаюсь. Но я не счастлива.
Я в ужасе.
Вооружённые люди следят за мной днём и ночью. Они прослушивают мои телефонные разговоры, фиксируют мои передвижения. В панике полгода назад я сбежала и обратилась в полицию. Как только вышла из участка, ко мне подошли три типа, устрашающего вида, схватили и отвели к нему. Иноуэ-сама орал на меня почти час, размахивая перед моим лицом заявлением со своим именем, потом разорвал его на тысячу кусочков, а затем избил меня так сильно, что я потеряла сознание.
Когда пришла в себя, он извинился и поклялся, что такого больше не повторится.
Я не поверила ему ни на секунду.
Но я улыбнулась.
Он начал меня раздевать, и я не сопротивлялась. Я позволила ему изнасиловать меня, овладеть мной. Как только Иноуэ-сама уснул, я впилась зубами в подушку и закричала во весь голос. И тогда я поклялась себе, что найду способ сбежать, но правда в том, что я до сих пор здесь.
Теперь я живу с ним.
Одеваюсь так, как хочет он.
Я улыбаюсь так, как ему нравится.
Позволяю ему трахать меня.
И я молюсь.
Молюсь, чтобы не понял, что я его обманываю, чтобы он не узнал, что я попросила свою лучшую подругу достать мне фальшивые документы и билет в один конец в Европу.
«Три дня», — напоминаю себе.
Мне нужно продержаться ещё три дня, а потом я смогу оставить этот кошмар позади и начать всё сначала.
Его пальцы невесомо касаются моей руки. Я улыбаюсь в ответ, стараясь казаться любящей и беззаботной. Возможно, если я угожу, он перестанет отказывать мне в том, что я ценю больше всего. И предложит мне не просто бокал вина, а целую бутылку. Он позволит мне напиться настолько, чтобы хотя бы на несколько часов позабыть о том, что я больше не властна ни над чем, даже над своим дыханием.
— Жаль, что ты так рассеянна, мой Цветочек. — Царапая, его пальцы сжимаются на моей коже. В его тёмных глазах вспыхивает жестокая искра, настораживая меня. — Потому что это необычный ужин… — Он облизывает губы, удерживая меня в напряжении. — Событие праздничное.
Моё сердце начинает биться быстрее, ускоряясь с каждой секундой.
— Что мы празднуем?
Его взгляд останавливается на моей руке, на пальцах, что сжимают крепко. Его губы растягиваются в улыбку.
Настоящую улыбку.
— Ты беременна, любимая.
Сердце пропускает удар. И падает, всё ниже и ниже. Мои глаза наполняются слезами чистого отчаяния, но я улыбаюсь.
Я должна.
— Это замечательно.
Иноуэ-сама наклоняется вперёд, приближая губы к моей руке. Когда он целует, его губы остаются прижатыми к моей коже слишком долго.
В его глазах вспыхивает зловещий, опасный огонёк.
— Особые новости заслуживают особых подарков. Что скажешь?
Хочу ответить ему, заговорить.
Но я расстроена.
«Беременна».
Даже в самых страшных кошмарах я не могла представить себе такую ужасную ситуацию. До конца ужина я не произношу ни слова. Улыбаюсь, потому как знаю, что ему нравится, когда я улыбаюсь. Я киваю. Ем. После десерта он заставляет меня встать и пройтись между столиками ради единственного удовольствия — привлечь ещё больше взглядов.