Прикрываю рот рукой.
— Глория. — Голос Джуна доносится до меня издалека, словно он долетел из прошлого, а не из-за моей спины. — Идём.
Я поворачиваюсь к нему и вижу, что Джун протягивает мне руку. На этот раз я не беру её, а встаю самостоятельно и иду к машине.
Краем глаза вижу, как Синдзо взваливает труп на плечо и несёт к багажнику.
Меня трясёт от сильного озноба.
Джун садится рядом со мной.
— Ты в порядке?
— Да, конечно. — Я улыбаюсь ему, притворяясь спокойной. — Я уже видела, как ты убил человека. В этом нет ничего нового.
И всё же я подпрыгиваю, когда Синдзо закрывает багажник. Через зеркало заднего вида вижу, как он удаляется и садится в машину, стоящую позади нашей. Кортежем отправляемся в путь, окутанные шумом дождя и тупыми звуками от ударов тела на каждом повороте.
Я прижимаю руку к животу, меня тошнит.
Джун поглаживает подбородок, наблюдая за мной.
— Может, ты была права, — в какой-то момент говорит он. — Ты изменилась.
— В каком смысле?
— У тебя больше не получается врать.
Ощущаю, как лёгкое напряжение пробегает вдоль позвоночника.
Давление его взгляда.
Я краснею.
— Возможно, я никогда не умела лгать, — признаюсь ему. — Может быть, — продолжаю, понизив голос, — я никогда не лгала тебе.
Он сжимает пальцы в кулак, его взгляд устремлён на меня.
— Ты чертовски хороша. — Он кривит рот, глядя на меня с отвращением. — Если бы это была не ты, и не будь у нас совместной истории, я бы предложил тебе любые деньги, чтобы ты присоединилась к моей организации.
Он зажимает между двумя пальцами мой подбородок и тянет вверх.
Его взгляд обжигает мои глаза.
Пожирает меня изнутри.
— У тебя поистине исключительный талант манипулировать мужчинами и убеждать их поверить в то, что хочешь. Ты заставляешь их смотреть на тебя. Желать. Ты даёшь им попробовать, иногда откусить… — Его голос дрожит, а пальцы сжимают всё крепче и крепче. — Ты говоришь, что не хочешь ничего взамен, но это не так. Шаг за шагом ты заставляешь их верить в любое дерьмо, которое говоришь, и делать всё, что захочешь ты. — Он ругается, а его взгляд затуманивается. — Ты понимаешь, что я для тебя сделал? Как сильно замарал руки?
— Джун… — умоляю я.
Он придвигается ближе. Проводит губами по моей шее, то покусывая, то облизывая.
— Дьявол — это не я. Это ты.
Он просовывает свои окровавленные пальцы мне под подол. Скользит ими по моим трусикам, по лону. Подавив стон, я прижимаюсь к сиденью. Пытаюсь отстраниться, разделить нас расстоянием, насколько это возможно.
Но всё бесполезно.
В порыве отчаяния я бросаю взгляд на мужчину за рулём. Он не смотрит на нас и не посмотрит.
Нет, если Джун не захочет.
— Ты лгала, — шепчет он мне на ухо. — Каждый раз, когда лизала мой член или умоляла трахнуть посильнее…
Он впивается зубами в кожу на шее и вводит в меня два пальца.
— Каждый раз, когда ты видела, как я убиваю кого-то, и говорила, что это тебя возбуждает… — Внезапно он убирает свои пальцы из моего лона. Они испачканы кровью. Мной. — Каждый раз, когда ты шептала, что любишь меня и что ты искренна… — Его голос такой низкий и яростный, что у меня мурашки по коже. — Ты. Мне. Лгала.
Джун отстраняется так же быстро, как и приблизился.
Он вытирает пальцы о моё платье.
В его глазах по-прежнему тьма, но не только. Слепая ярость сменилась холодной решимостью.
Он качает головой, испытывая отвращение.
— Однажды я позволил тебе манипулировать мной. Больше такого не повторится, поэтому с этого момента советую тебе не пытаться.
Меня сильно трясёт, снаружи и изнутри.
От злости, от неудовлетворённости.
Но в основном оттого, что он мне не поверил.
Это правда, я обратилась к нему, чтобы использовать его.
Но я никогда его не обманывала.
Я на самом деле была влюблена в него. И до сих пор люблю.
Влюблена, убита горем и зла.
Я бросаюсь на него с кулаками. Но прежде, чем успеваю до него дотянуться, он хватает меня за запястья и разворачивает. Я оказываюсь прижатой щекой к холодному стеклу и с руками, скрещенными за спиной. Пытаюсь пошевелить ногами и ударить, но Джун быстро блокирует каждое моё движение.
— Не принуждай меня связывать тебя.
— Почему? — зло рычу я. — Ты боишься, что тебе это понравится?
Его хватка становится железной. Голос звучит тише.