Его семья владеет недвижимостью повсюду. Он мог выбрать номер в отеле, изолированный коттедж, склад, тюрьму или что-нибудь ещё похуже.
Ответ получаю менее чем через полчаса, когда машина сворачивает с главной дороги на частную улицу. Перед моими глазами открываются величественные свинцовые ворота. Как только «Мерседес» проезжает через них, у меня возникает ощущение, что я попадаю не только в другой мир, но и в другое время.
Более далёкое, тёмное.
Опасное.
Цветы вишни усыпают ветви, что смыкаются в вышине, затмевая небо. От деревьев исходит резкий аромат. С каждым порывом ветра я вижу, как ветви шевелятся и тянутся, словно хотят схватить меня. По мере того как я оглядываюсь по сторонам, в памяти всплывают дремлющие воспоминания. Когда я впервые увидела Джуна, он прятался среди ветвей вишнёвого дерева. Он курил сигарету и был весь в крови.
Должна была понять. Сбежать.
Вместо этого я нырнула прямо в его объятия.
Автомобиль немного замедляет ход, прежде чем остановиться. Пока водитель обходит капот, чтобы открыть мне дверь, я оглядываюсь по сторонам. Я уже видела этот дом раньше. Я даже жила в нём какое-то время, до того как умер его дядя. Не думала, что дядя оставит дом Джуну, или что он согласится им управлять.
Очевидно, я ошибалась.
Чем дольше я осматриваюсь, тем больше признаков его присутствия замечаю.
Отношение к контролю.
Склонность к насилию.
Здесь полно вооружённых людей. Я насчитала двоих, патрулирующих сад, и трое стоят в дверях. На меня уставились десять глаз, плюс водитель. Я не могу позволить себе выглядеть испуганной, поэтому выхожу из машины и иду вперёд с гордо поднятой головой.
На полпути я едва спотыкаюсь.
Пальцы на ногах подгибаются.
На меня смотрит Джун Иноуэ.
Желая спровоцировать его, я выпрямляю спину и усиливаю движение бёдер. Я превращаю своё приближение к дому в чувственную прогулку. По голым ногам скользит утренний ветерок. Прохладно, но я без колебаний расстёгиваю пальто и обнажаю щедрое декольте платья, которое на мне надето.
Улыбаюсь насмешливо и понимающе.
Джун ненавидит слишком кричащую одежду.
А это платье такое.
«Даже к лучшему.
Он должен знать, — я не принадлежу ему».
Преграждая путь, передо мной встаёт один из охранников.
— Вы не против?
Я приветливо улыбаюсь, поднимая руки.
— Пожалуйста.
Он тщательно меня обыскивает. Его прикосновения лёгкие, совсем не навязчивые. Пальцы не задерживаются больше, чем необходимо, но и ничего не пропускают. Он даже проверяет заколки, которыми я уложила волосы, в то время как четвёртый мужчина (появившийся из ниоткуда), приказывает мне отдать личные вещи.
Я ничего с собой не взяла. Опасаясь, что Джун может воспользоваться моим кошельком или мобильным телефоном, чтобы добраться до сына, я оставила свою сумку Рулзу. Поняв, что охранник не уйдёт с пустыми руками, я снимаю пальто и отдаю ему.
Наконец меня впускают. Мужчины шепчутся, когда я прохожу мимо. Так было всегда: они не любят иностранцев, но ещё больше они не любят меня. Они думают, что я заманила Иноуэ-сама в ловушку своими уловками или привлекательной внешностью.
Они не знают, как ошибаются.
Если здесь и есть дьявол, то это не я.
Я останавливаюсь перед дверью, которая больше остальных; она бронирована, под защитой ещё одного бойца. Самого преданного.
Самый жестокий.
Я смотрю ему прямо в глаза.
— Меня ждёт Джун.
Синдзо кивает и отходит в сторону.
Я вхожу с гордо поднятой головой, изображая спокойствие, которого на самом деле нет. По комнате эхом отдаётся стук моих каблуков. Я уже бывала здесь раньше, но с трудом узнаю обстановку. Мебели стало гораздо меньше; только современный письменный стол и пара белых кожаных кресел. Меня передёргивает, когда понимаю, что старые деревянные книжные шкафы заменили тяжёлыми чёрными шкафами. Их дверцы закрыты, но нетрудно представить, что находится внутри.
Журналы учёта. Орудия пыток. Ножи.
Кимоно на дальней стене заменили на коллекцию катан. Они выглядят старинными, ценными.
Но при этом острые.
Когда мои ноги касаются ковра в центре комнаты, я останавливаюсь как вкопанная. Его стиль хорошо сочетается с другими элементами — тёмными шкафами, чёрными стенами, белыми креслами. И всё же я ощущаю что-то странное, словно фальшивую ноту. Ковёр намного новее остальной обстановки, на нём нет никаких следов износа. Несомненно, его недавно заменили.