Они связывают меня, думала она. Они стараются связать меня витками их пророчества, чтобы у меня не было иного выбора, кроме как исполнять их волю и волю их неведомого Пророчества...
Аликс пригладила мягкую шерсть платья. Она была потрясена, увидев великое искусство мастеров Чэйсули. Прежде она считала их варварами, дикарями, которым неведома культура и ремесла Хомейны, но пять дней с кланом изменили ее взгляды.
Их ткани были тонки и прекрасно выделаны, окрашены в нежнейшие оттенки всех цветов и часто сверкали полудрагоценными камнями или полированным металлом.
А украшения!.. Аликс понимала, что даже лучший из ювелиров Мухаара не сможет сравниться с Чэйсули. Каждый воин носил широкие массивные браслеты лиир и единственную серьгу в ухе - тоже с изображением своего лиир, но искусство их простиралось много дальше этого. Взять хотя бы эти маленькие кубки, украшенные тонким орнаментом: правду сказать, они достойны любого короля или королевы!
Странно, думала она, что народ, столь преданный войне, может создавать такие утонченные и прекрасные вещи...
Чья-то рука легла ей на плечи, погладила ее щеку. Это прикосновение пробудило в Аликс тоску по Дункану - последнее время они виделись только мельком. Она опустила голову, зачем Дункан так играет ее чувствами?
- Я скучал по тебе...
Аликс резко обернулась и отступила. Финн уронил руки.
- Чего ты хочешь от меня? - спросила Аликс.
Губы Финна дрогнули:
- Думаю, ты это уже знаешь. Аликс склонила голову и напряженно замерла перед ним - живая статуя:
- Зачем ты пришел?
- Чтобы говорить с тобой.
Он уселся у того пенька, с которого только что встала Аликс, и вытянул ноги. На его лице до сих пор был виден след пересекающего бровь шрама.
- О чем нам с тобой говорить?
- О нас с тобой, - тихо ответил Финн. Аликс нахмурилась:
- Я не понимаю тебя.
Финн вздохнул и развел руками:
- Обещаю, мэйха, я на тебя бросаться не буду. Но если ты и дальше будешь так меня бояться, я просто не смогу с тобой говорить. У тебя глаза лани, завидевшей охотника, - он улыбнулся. - Садись, пожалуйста.
Девушка решилась не сразу, но голос и манеры Финна ее немного успокоили в них больше не было ненавистной ей насмешливости и издевки, и она, наконец, решилась сесть, поправив юбки.
- Совет собирается этим вечером. Аликс почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица:
- Совет...
- На заходе солнца.
- И из-за чего?..
- По многим причинам, и большей частью - из-за тебя.
Аликс закусила губу:
- Я так и думала.
- Я пришел, чтобы помочь тебе избежать лишних неприятностей.
Девушка вскинула голову:
- Ты не избавляешь от неприятностей, Финн, скорее, наоборот. Он даже покраснел:
- Для тебя... может, так оно и было. Я признаю, - он криво улыбнулся. - Но признание - еще не извинение, и я никогда не стану просить прощения за то, что сужу обо всем сам.
Аликс прямо посмотрела на него, чувствуя некоторую растерянность:
- Финн, лучше будь со мной откровенен.
Он подтянул ноги и сел прямо:
- Ты не зачала.
Кровь бросилась ей в лицо:
- Да что ты об этом знаешь? В его глазах заплясали веселые искорки, однако он не стал смеяться над Аликс:
- Среди Чэйсули это вовсе не тайна за семью печатями. Нас слишком мало, чтобы считать все это женской тайной. Если женщина Чэйсули забеременеет, Аликс, это большая радость для всех, - он помолчал, Аликс опустила глаза. Райсса сказала мне - я спрашивал у нее утром. У тебя нет ребенка.
- Райсса не имела права ничего говорить тебе, а ты не имел права спрашивать!
- У меня есть это право. Этим вечером я буду просить Совет, чтобы ты стала моей.
- Нет!!
- Дункан тебя не получит, - безжалостно продолжил Финн. - Это ясно всем.
Он возьмет Малину, как и хотел всегда. У тебя не осталось надежды.
- Надежда есть всегда, - яростно выговорила она, прекрасно зная, что Финн прав.
А Финн опустился на колени в палую листву перед Аликс и взял ее руки в свои прежде, чем она успела отнять их:
- Ты сказала, что не будешь ничьей мэйхой. В тебе говорит хомэйнская кровь, но я готов уважать твою гордость. Я вижу, что тебе нужно, Аликс, - он насмешливо улыбнулся. - И готов пожертвовать ради тебя частью своей свободы.
Аликс попыталась вырваться, но не смогла. Она снова ощущала себя беспомощной пленницей, знакомое чувство страха охватило ее. Она встала на колени, дрожа всем телом, руки ее были холодны, как лед:
- Финн... я не могу. Между нами никогда не будет согласия. Ты с самого первого дня сделал это невозможным. Вряд ли я буду тебе хорошей и послушной чэйсулой.
Он коротко усмехнулся:
- Если бы я хотел такую чэйсулу, я никогда не просил бы у Совета тебя.
Она с трудом подняла голову и посмотрела на него:
- Тогда почему ты попросил меня?
- Я желал тебя с самого начала. И возьму тебя, чего бы мне это ни стоило.
Аликс отшатнулась, наконец, вырвавшись из его рук:
- Я никогда не буду твоей... никогда! Во имя всех богов, Финн... ведь ты же наполовину брат мне! Ты украл меня! Ты разрушил всю мою жизнь, а теперь хочешь дать мне новую... которая мне не нужна. Мне нужен Дункан. Не ты!
Бледность медленно разлилась по его лицу: теперь он напоминал мертвеца живыми в нем оставались только глаза:
- Дункану нужна Малина, - холодно сказал Финн. - Не ты. Иначе он отрекся бы от клятвы, которую когда-то дал, и взял бы чэйсулой тебя, - дернул плечом. Ты перерастешь желание быть с Дунканом, моя хомэйнская рухолла, хотя бы потому, что это желание - костер, в который никто не подбросит дров.
- Надежда есть всегда, - равнодушно повторила она.