Выбрать главу

– Забери меня с собой Кэриллон. Можешь говорить Мухаару что хочешь, но не оставляй меня здесь!

Он словно бы и не услышал ее слов, захваченный какой-то мыслью:

– Ты понимаешь, что говорит птица?

– В голове. Я слышу голос, – она чувствовала, что он потрясен, и пыталась успокоить его. – Не слова. Голос… Я понимаю, что он думает.

– Аликс…

– Ты сказал, что заберешь меня, – прошептала она.

Кэриллон указал на Кая, при этом движении на его пальце сверкнуло рубиновое кольцо-печатка:

– Ты говоришь со зверями!

Аликс отпустила его и закрыла глаза:

– Значит, ты оставишь меня, – ее голос упал до шепота.

– Колдовство оборотней… – медленно и стыло проговорил принц.

Все, что чувствовал сейчас Кэриллон, ясно читалось на его лице. Он до боли сильно сжал плечи девушки:

– Ты не стала другой. Ты все та же Аликс. Я смотрю на тебя и вижу сильную, гордую женщину, чья душа тяжко ранена речами этих оборотней. Аликс, ты будешь со мной. Ты предназначена другому, мягко сказал ястреб, принц не для тебя.

Останься.

– Во имя богов, – прошептала она, глядя на Кэриллона невидящими глазами, неужели вы все не можете просто оставить меня в покое?

– Аликс!

Она рванулась прочь, бросилась бежать от них обоих – в лес. На поляне, поросшей высокой травой, Аликс упала на колени и замерла, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. Ее била дрожь.

Оборотень! Отродье демона-оборотня и дочери короля! кричало что-то в глубине ее души.

Аликс терла глаза тыльной стороной ладони, пытаясь сдержать жгучие слезы.

Она почти никогда не плакала, но страх и напряжение нескольких последних часов отняли у нее прирожденную твердость духа. Ей хотелось одиночества, хотелось оказаться где-нибудь – Все равно, где – где-нибудь, где она будет в безопасности: так дитя ищет успокоения на груди матери.

Мама! кричала она. Мама, кем же я была рождена, кто дал мне жизнь хомейнская деревенская девчонка-простушка или непокорная принцесса?

В ее душе боролись совершенно противоположные чувства. Ей до безумия хотелось, чтобы Кэриллон поверил, что она – хомэйнской крови, но в то же время ее влекла та тайна, что окружала магию Чэйсули. Хотя Торрин воспитывал ее в уважении ко всем людям, даже к Чэйсули, он внушил ей и тот почтительный страх перед народом Изменяющихся, который обычно чувствовали по отношению к ним обычные люди.

Она услышала шорох листвы и подняла голову, страшась, что за ней снова последовал Финн. Хотя он и называл себя ее сводным братом, она все же не доверяла его намерениям. Аликс чувствовало в нем что-то дикое – неукрощенность желаний, быть может: что-то, чего стоило опасаться вне зависимости от степени родства.

На покачивающейся ветви сидел ястреб: легкий утренний ветерок ерошил его перья. Хотя у него и было то же золото-коричневое оперение, она поняла вдруг, что это не Кай. Этот ястреб был меньше, каких-то стремительных очертаний – охотничья птица, способная поймать и крупную дичь, и мелкого зверька.

Аликс невольно поежилась при виде смертоносных когтей, глубоко впившихся в древесную кору.

Ты решила остаться? спросила птица.

Она уставилась на ястреба, изумленная тем, как по-разному звучали этот голос – и голос Кая. Птица, замерев в неподвижности статуи, разглядывала ее сияющими глазами.

Ты остаешься? – снова спросил ястреб. – Или ты уходишь?

Аликс попыталась закрыть свой разум от этого голоса. Она не позволит Чэйсули управлять ее мыслями и поступками, нет! Как бы ни было соблазнительно обладать такой силой, она не хочет иметь ничего общего ни с ними, ни с их колдовством!

Как только она приняла это решение, страх куда-то улетучился, его место заняло удивление. Сперва она говорила с волком, и он отвечал ей, потом с Каем.

А теперь еще и этот ястреб…

Боги, я же могу теперь разговаривать со зверями! Она задохнулась от волнения. Если это и чародейство, оно идет не от демонов. Это воистину дар богов!

Ястреб с одобрением посмотрел на нее. Ты уже начинаешь учиться. Узы лиир действительно магия, но она никому не причиняет вреда. А ты особенная, никто не может говорить со всеми лиир. Быть может, с твоей помощью Чэйсули смогут вернуть себе то, что было нашей гордостью и силой в прежние времена.

– Вы все это потеряли из-за глупости Хэйла! – безапелляционно заявила она, но тут же задумалась – не прозвучал ли этот ответ слишком дерзко. Она подняла взгляд на ястреба – не обиделся ли?

Казалось, птицу развеселили ее слова. Для народа Чэйсули это так: было бы лучше, если бы Хэйл никогда и не видел Линдир. Но тогда не родилась бы ты.

– А кто я такая? – отпарировала она. – Всего-навсего женщина, которую хотел заполучить глупый воин!

Финн временами позволяет чувствам брать верх над разумом. Но это и делает его самим собой.

– Зверем, – мрачно подтвердила она, сорвав стебелек травы.

Он человек. У зверей больше мудрости и здравого смысла, и уж, конечно, манеры у них получше. Не сравнивай его с теми, с кем он сравниться не может.

Аликс, удивленная словами ястреба, весело рассмеялась:

– Жаль, он тебя не слышит! Может, и призадумался бы над… над своим поведением!

Финн вообще мало над чем задумывается. Она взглянула на птицу, прищурив глаза, вертя в пальцах стебелек:

– Но если ты не Кай, то кто ты? Покажись мне!

Может, в другой раз, уклончиво ответила птица. Все, что ты должна знать – я тот, кто заботится о тебе.

И ястреб взвился в небо. Аликс проследила за ним глазами и выронила стебелек. На мгновение ее охватил чувство изумления, гордости и радости с примесью страха – она говорила с лиир, подумать только!.. И тут же она превратилась в напуганную и смущенную девчонку, страшащуюся своей новой силы.

Медленно поднялась и пошла назад к лагерю Чэйсули.

Дойдя до лагеря, девушка с удивлением Обнаружила, что шатры сняты и свернуты, воины навьючивали их на спины коней, гасили костры и раскидывали уголья.

Кэриллон подошел к ней, коснулся ее руки: