Дункан был настолько предупредителен с ней, что Финн, наконец, не выдержал и спросил, чем это вызвано:
– Что, мэйха, ты нездорова, или мой рухо, взяв себе чэйсулу, начал забивать себе голову женскими проблемами?
Аликс почувствовала, что краснеет:
– Нет, я здорова.
Дункан мрачно посмотрел на Финна:
– Отстань от нее, рухо. Ты достаточно насолил ей.
Финн заставил своего коня идти рядом с ними:
– Ты хочешь что-то сообщить мне без слов?
– Нет, – быстро сказала Аликс.
Дункан мягко рассмеялся:
– Может, уже время, чэйсула. Все равно скоро ты больше не сможешь скрывать это.
– Но, Дункан… – попыталась возразить она.
Финн прищурился и с подозрением поинтересовался:
– Ты о чем это?
– Аликс беременна. Через шесть месяцев она родит мне сына.
Молодая женщина с опаской ждала очередной насмешки Финна. Он, однако, промолчал – только бросил быстрый взгляд на Аликс, но почти тут же отвел глаза и склонил голову, разглядывая дорогу под копытами коня. Его лицо напоминало маску, казалось, он боится, что его чувства вырвутся на волю.
Дункан помрачнел:
– Финн?
Финн поднял глаза и улыбнулся брату:
– Будьте счастливы, Дункан. То, что Чэйсули станет больше хотя бы на одного – уже радость.
– Одного пока хватит, – твердо сказала Аликс.
Дункан снова ухмыльнулся:
– Да, мэйха, может и так. Я буду рад иметь хотя бы одного племянника.
Аликс была озадачена его поведением. Финн словно стал другим. Он посмотрел на Дункана, потом по его лицу скользнула улыбка сожаления. Заметив, что Аликс наблюдает за ним, Финн сделал знакомый, столь много значащий для Чэйсули, жест.
– Толмоора.
Аликс хотела было задать вопрос, почувствовав что-то, чего она не могла понять, но не спросила: Дункан внезапно застыл в седле, по его телу пробежала жестокая дрожь.
– Дункан!
Он не ответил – рывком остановил коня, Аликс попыталась удержаться в седле – тщетно, она неловко приземлилась на ноги и ухватилась в стремя, чтобы сохранить равновесие.
– Дункан! – Аликс вцепилась в его ногу, чтобы привлечь внимание всадника.
С другой стороны остановился Финн и протянул руку к Дункану:
– Рухо?
Дункан с трудом спешился, почти повис, вцепившись в стремя. Он прижался лбом к боку коня, хватая ртом воздух, словно тонул. Финн спрыгнул с седла, отстранил Аликс и взял Дункана за руку:
– Что с тобой?
Дункан смотрел невидящим взглядом:
– Кай… Финн отвел Дункана в сторону и усадил на пенек – тот уже не мог стоять на ногах, – а сам опустился на колени и заглянул брату в лицо:
– Убит? – шепотом.
Аликс, все еще стоявшая рядом конем, угадала смысл вопроса и рухнула на колени рядом с Финном.
– Дункан… нет!
Его лицо побелело, голова упала на грудь, руки бессильно повисли вдоль тела. Аликс взяла его холодную руку в свои:
– Дункан, скажи, что с тобой все в порядке… скажи хоть что-нибудь/ Финн коснулся ее плеча, заставив замолчать:
– Рухо, он убит? – повторил настойчиво.
Дункан поднял голову и посмотрел на них:
– Нет, – после долгого молчания ровно ответил он. – Он… ранен. И далеко отсюда, – дрожащей рукой провел по волосам. – Я почти не слышу его.
…Финн – второй после вождя в этом походе, – решил разбить лагерь, пока Дункану не станет лучше. Тот быстро оправлялся от потрясения – несмотря на то, что почти все его внимание было занято поисками Кая. Но уже на следующее утро Дункан настоял на том, чтобы продолжить поход, и Аликс снова заняла свое место на коне позади мужа.
Они были в двух днях пути от города, когда в небе появился Кай и медленно подлетел к ним. Аликс почувствовала, как напряжен Дункан, и погладила его по спине, словно успокаивая ребенка. Дункан остановил коня.
Лиир… Голос ястреба звучал удовлетворенно. Я не знал, как далеко вы успели уехать.
Аликс облегченно улыбнулась – похоже, Кай был здоров. Дункан протянул левую руку, и ястреб уселся на нее – Аликс увидела, как из-под когтей потекла струйка крови, но Дункан, казалось, даже не заметил этого.
Прости, лиир, что я заставил тебя тревожиться. Мне уже лучше.
Финн приблизился, вглядываясь в лицо Дункана: Аликс снова почувствовала, насколько отличается от других Чэйсули. Любому другому пришлось бы ждать, пока Дункан передаст им слова Кая, а она легко могла слышать его.
Свободной рукой Дункан пригладил мягкие перышки на голове птицы.
– Я не потеряю тебя, – пробормотал он. А я – тебя. Взгляд птицы стал острым. Я принес вести, лиир. Война оборачивается поражением для Хомейны.
Войска Мухаара почти уничтожены и рассеяны армией Солинды. Те, что не бежали, взяты в плен Кеуфом Атвийским. В меня стреляли атвийские лучники – просто так, ради развлечения, они едва не сбили меня. Но крыло было едва задето, и силы снова вернулись ко мне.
Кай взлетел, покружил над поляной и уселся на ветку дерева. Видишь?
Потом он снова заговорил о войне. Дела идут скверно, лиир. Из тысяч солдат, посланных Шейном, в живых осталось едва ли несколько сотен. И большинство – в плену. Как Кэриллон.
– Что с Кэриллоном? – порывисто спросила Аликс.
Кай ответил не сразу. Он неплохо себя чувствует – для человека, закованного в цепи, и принца, которому приходится терпеть насмешки атвийских и солиндских солдат, которые стремятся унизить его.
– Он не ранен?
Лиирэн, мне не удалось как следует разглядеть его. Он был в телеге, скованный так, что не мог пошевелиться. Даже если он и не ранен – любой человек жестоко страдал бы, попав в такое положение.
Аликс прижалась к Дункану, она словно бы видела принца-пленника, и это видение заставляло ее жестоко страдать.
Она едва слышала, как Дункан рассказывал остальным то, что услышал от Кая.
Финн угрюмо усмехнулся:
– Итак, малютка принц учится быть мужчиной.
Аликс вскинула голову:
– Как у тебя только язык повернулся сказать такое! Кэриллон – воин, он принц!.. Он был мужчиной еще когда я ничего не знала о тебе!