Перед миссией я попытался узнать у Морио о "нас" как можно больше.
Кое-что он мне рассказал, а кое-что я вспомнил сам, благодаря его рассказу.
Дело было в том, что сотрудники корня делились на две группы - "мясо", которое не жаль потерять, и офицеры. Как готовили рядовых сотрудников - это отдельный, весьма тошнотворный разговор. Набирали беспризорную ребятню, как с дорог, так и из сети приютов. Тех, что получше, чем-то выделявшихся - резервом, умом, скоростью реакции или чем-то еще, отделяли от общей массы. Часть отправляли учиться на шиноби Конохи, как я понимаю, в исполнение каких-то договоренностей с Третьим, а часть становилась офицерами Корня. А вот тех, которых признали материалом похуже, ждала незавидная судьба. Таких "отбракованных" с самого детства воспитывали как недалеких исполнителей. Образование минимальное - учили читать, писать, основам тайдзютсу, боя со стандартным набором оружия, техник ниндзютсу и гендзютсу, чтению карт и прочим безусловно необходимым вещам.
С самого детства этим несчастным промывали мозги медикаментами, гендзютсу и рассказами о том, как велика и прекрасна наша Конохакагуре, как велик, мудр и умен вождь-Данзо-сама, и как ничтожны они сами. Убеждали, что величайшее счастье - погибнуть за триединые Корни, Древо и Апостола их Данзо. Любую инициативу, вопросы, сомнения, даже индивидуальность - жестоко подавляли. Запрещали проявлять эмоции, объясняя это тем, что они только мешают выполнять поставленные задачи быстро, качественно и чисто. С почти сектантским зомбированием в ногу шла муштра, большая похожая на дрессировку животных.
Их даже клеймили, как скот - татуировками-печатями. Например, "клеймо" на языке мешало сболтнуть лишнего. Другие печати служили для уничтожения тел бойцов при необходимости и частичного контроля по типу печати Хьюг. Я не совсем понял как это и что это за печать такая "птица в клетке", но с умным видом покивал, потому что Маугли в очередной раз забыл про мою амнезию и начал смотреть на меня, как на последнего кретина.
Были в существовании рядовых и некоторые плюсы, например, организмы "мяса" после определенных процедур и лекарств лучше отвечали на боевые наркотики, которые использовал Корень, делая бойцов сильнее, быстрее и живучее.
С привыканием к наркотически веществам успешно боролись. Подопытный в десять выглядит, как тринадцатилетний? То, что нужно! Будущий шиноби силен, быстр, у него больше чакры и выше болевой порог? Дайте два! Лучше работают боевые стимуляторы, специально разработанные для солдат Корня? Отлично!
Проблема была только в том, что препараты, которыми пичкали "мясо" коновалы Данзо, серьезно подрывали здоровье "солдат". По примерным оценкам тех же ирьенинов, до тридцати ни одному из рядовых корневиков не дожить, из-за износа или отказа органов, проблем, вызванных специфической диетой и медикаментами. Ни один из этих бедолаг еще не дотянул даже до двадцати восьми, чтобы опровергнуть прогнозы местных последователей Менгеле и отряда 731. Некоторые умирали, не успев толком начать обучение. Другие от рук своих же товарищей на тренировках. Третьим (таких было больше всего) "везло" столкнуться с костлявой, то есть с Шинигами, уже на заданиях.
От новых знаний я почувствовал себя физически грязным. Как будто надел воняющий кровью и гарью модный эсесовский мундир от Хьюго Босса. Хотелось отмыться.
Для Корня рядовые сотрудники не были детьми, а когда вырастали, не становились людьми. Организация не видела в них личностей. Они - расходный, легко восполняемый материал, не более того. Об этом красноречиво говорило не только отношение к "солдатам", но и тот факт, что увеличением срока службы младших сотрудников никто из научного отдела не занимался. У них, скорее всего, даже мысли такой не возникало. Когда я об этом спросил, Морио вытаращился и сказал: Зачем? Сирот меньше не становится, а казармы у нас не резиновые! Просто "шикарная" причина!
Не верю этому. Должно быть что-то еще.
Впрочем, Маугли тут не был исключением в своем пренебрежении к "мясу". Ирука, да и почти все офицеры Корня, судя по его воспоминаниям, относились к рядовым бойцам ровно также. Не считали их за людей. Так, марионетки из плоти и крови. Сдох? Да и плевать! Главное, что выполнил задачу. Коноха превыше всего!
Хорошо хоть не орали "Зиг хайль" при виде Данзо. И не называли их номерами, вместо имен, как в концентрационном лагере.
На пятый день мы спрятали плащи и шарфы, так как воздух значительно потеплел и даже стали встречаться зеленые деревья и вполне себе живая, а не сухая, трава.
Все это время меня не оставляло чувство, что за нами следят. Трое АНБУ Хирузена, не желая показываться, следовали за нами на приличном расстоянии и это нервировало не только меня одного. Наш "офицер" частенько фонил раздражением, а Анко, поджимая губы, смыкала шторы в номерах, прежде чем раздеться. И только рядовым Корня все было "по барабану", и они не обращали на слежку никакого внимания. В эмоциональном плане, "барашки" даже на небольшом расстоянии быстро становились малозаметными, особенно - когда у них не было приказа и они ожидали команды.
Эмоции "мяса", они как затертый ластиком след от карандаша: слабовыраженные, едва заметные, но они были. Что-то можно было почувствовать, если старательно "присматриваться", но на фоне других людей за ними было сложно уследить. Не облегчало понимание и то, что солдаты Корня словно думали на другой "частоте", которая давалась мне куда хуже. Может, они и чувствовали иначе, а не так, как нормальные люди? Эта неизвестность меня раздражала. Ведь я уже привык к тому, что вижу собеседника насквозь и легко разбираюсь в его чувствах, а с этими "буратинами" все время приходилось напрягаться, что бы хоть приблизительно понять о том, что они на самом деле думают и о чем переживают. Хотя слово "переживают" - это слишком громко для них.
А еще, словно специально, разобраться с корешками мне мешали Наруто и Анко. С первой нашей остановки, их как подменили. Митараши и Узумаки полыхали негативом, как два факела в ночи, но стоило лишь оказаться рядом, как они, невинно хлопая глазками, делали вид, что мне показалось. Я уже начал думать, что у меня галлюцинации, пока нам не достался один номер на троих.
Когда мы вернулись из общественной бани в номер, я сел за бумаги, поленившись поменять полосатую юкату, которую выдавали здесь всем постояльцам вместе с полотенцами, на свою одежду. Наруто тоже не стал переодеваться, сразу схватившись за книжку, будто за спасательный круг. Но тишина и покой длились недолго.
Анко прицепилась к мелкому из-за какой-то ерунды, я всего не услышал, отвлекся от документов и черновиков не сразу, но понял, что в этот раз поводом послужил образ для хенге мальчика.
- Чего молчишь? Язык проглотил? Придумать ничего другого не можешь? Или родственником Ируки прикидываешься? Братиком или сыночком?
- Змеюка гадкая! - выкрикнул Наруто после небольшой заминки. Явно пытался найти цензурный вариант.