— Привет, Умник.
— Привет. Фейрин сказал, что у тебя ко мне есть дело.
— Есть. Ты что, так заинтересовался, что ждал меня у ворот? — усмехнулся я.
— Нет, конечно, просто был неподалёку. Ну и попросил стражников сообщить мне, когда ты появишься в городе. От стражников тоже бывает толк, — вернул мне усмешку Умник. — Ну что, пойдём в «Василиска», обсудим твоё дело. Заодно расскажешь, откуда ты взял целую княжну и почему она у тебя в таком состоянии. Что ты с ней делал? Валял в машинной смазке, а потом за ноги таскал по земле?
Раздражение, чуть было отпустившее меня, накатило с новой силой, и я выругался:
— Да пошла она в задницу, эта княжна, вместе со стражниками!
— И всё же? — улыбнулся Умник.
— В шкафу я её нашёл. На станции переработки отходов, где ей самое место! Жаль, станция не работает — может, переработала бы эту засранку на что-нибудь полезное!
— Искандер, а ты, часом, не влюбился? — рассмеялся Умник. — Чего ты так взъелся на девушку?
— Влюбился?! — я с сомнением посмотрел на Умника, но по его пропитанной иронией морде ничего не поймёшь. И задумался: я ведь ничего не знаю о местных нравах, может, здесь в двенадцать лет девочки уже замуж выходят? Джульетте Капулетти, насколько я помню, на момент описываемых в трагедии событий тринадцати не было.
— Нет, Умник, — чуть спокойнее продолжил я. — Просто достало! Я её вроде спас, а отношение ко мне как к… к вещи, что ли…
Меня прервал хрипловатый глумливый голос, доносившийся из-за спины:
— А какого отношения ты к себе хочешь?
Я резко развернулся на голос: за мной стоял эдакий светский франт в сопровождении пары мужиков по проще. Напомаженные волосы, ухоженные усы и борода… Видимо, чтобы подчеркнуть, какой он воинственный и грозный, франт был от сапог до шеи закован в начищенные до зеркального блеска доспехи и опоясан мечом! Меня так и передёрнуло от отвращения — не перевариваю на дух подобных типов!
Многие богатые бездельники любят увешаться всяким колюще-режущим и нацепить на себя броню. Всяких тварей после катастрофы стало очень много, хотя в этом мире их и до неё хватало с избытком — вот и стало модно показывать свои милитаристские замашки. Но человека, которому реально приходится общаться с местной недружелюбной природой, от такого показушника отличить не сложно.
Франт тем временем продолжал, презрительно скривив губы:
— Ты даже не человек, ты машина, служащая людям! Ты вообще ничего хотеть не должен!
— Машина… — глухо прорычал я, — служащая…
Меня захлестнуло волной злости! Да я сейчас этого урода голыми руками по кускам из его начищенной брони выдеру!
— О! Искандер, смотри! Бежим туда! — воскликнул Умник, увлекая меня в какой-то темный переулок. Чего он там такого увидел?
Мы пробежали метров тридцать, но я так ничего необычного и не увидел. Умник перешёл на шаг, и я спросил, последовав его примеру:
— Умник, куда смотреть?
— На вещи! — усмехнулся квейтрин. — Проще и с юмором!
Я лишь ошалело уставился на него.
— Ну убьёшь ты этого павлина — замучаешься потом объяснять, что он сам виноват. Да и не убивают за такое. А просто по морде дать в таком бешенном состоянии ты не сможешь. Не забывай, что ты изменённый, — нужно лучше контролировать свои эмоции!
Глава 5
И снова кусты и кладбище! И снова я сижу в кустах, наблюдаю и не отсвечиваю; шаары и вурдалаки всё так же бродят по мемориальному комплексу. Шпиль, похоже, и правда на них как-то воздействует. Иначе что им тут делать? Чем они тут питаются-то? Судя по обломкам явно нечеловеческих костей, уходят на охоту и притаскивают добычу сюда: шаары едят мясо, вурдалаки догрызают остатки. Насколько мне известно, за свою способность разгрызать очень крепкие кости вурдалаки своё название и получили.
Вчера в трактире «Пьяный василиск» за кружкой пива я рассказал Умнику о деле, и он сказал: