— они раньше были в моем подчинении…
Льва и Сашу удивил ответ. Они переглянулись.
— Артур, помоги мне их положить на кровать.
Они схватили Тагира за голову и ноги, затем положили его на койку, проделав тоже самое с остальными. Потом оба сели напротив Яна.
— так что? Вы дезертир? — спросил Лев— иначе я не знаю почему вы тут.
— не выполнения приказ начальства. Не гуманный приказ. — сказал он затихающим голосом. — тем не менее уважение нажитое годами, я потерял лишь частично и только у тех, кто ещё тоже не совсем выжил из ума. А вы как сюда попали, не уж то уже началась война столь близко? Мы же не так далеко от границы, император настолько уверен, что он выиграет и не побоялся построить тюрьму так близко. Правда она ещё относительно сырая.
— мы новобранцы и наш поезд подорвали когда мы ехали сюда— ответил Слава.
— Лисы нещадно убили тех, кого посчитали бесполезными на месте— добавил Артур— нас осталось только одна пятая.
— вот как…
— для чего по вашему они нас оставили, ваша тюрьма и так забита до краёв— спросил Саша.
— трудно сказать, но рискну предположить, что вас оставили для черновых работ. Вас будут мучить физически и морально, заставляя так же совершать работу. Обычно так поступают с пленными из других видов. Рано или поздно вы все умрёте от изнеможения.
Последние слова эхом ударились в голове Льва и ему стало мерзко. Столь гнусный метод истребления заключённых. Но самое противное, крайне эффективный и экономный. И последнее мысль пришла в голову Льва раньше.
Послышался стон. На койке рядом с Гаврилой очнулся Слава. Рыжий кот решил его проверить и подошёл.
— Слав. Слава, ты как?
— Артур? Это ты? Темно все в округе.
— да это я.
— мы все ещё в тюрьме? Я выиграл в схватке?
— нет, вас троих побили ещё больше. Вы были в отключке, по этому мы вас положили на кровать.
— вот же… Мурло. Стоп трое? А ты почему не…
— меня откинули — соврал он.
— а…
— к тому же их было слишком много…
— я уж думал ты струсил.
— полежи Слав. Лучше отдохни до вечера пока можем.
— да конечно…
Лев вернулся на свое место. Ян уже снова повернулся к ним спиной. Саша смотрел на него.
— зачем ему врать.
— ты и сам то не геройствовал.
— я исходил из ситуации. Лисов куда больше чем пятеро. А, вернее четверо.
— ты сам все равно не полез в драку.
— я был готов защищаться Артур, был готов и разделить общее наказание, а не полез прятаться.
— по логике твоей ситуации лучше всего было не лезть в эту же ситуацию. Проявить благоразумие.
— мы на войне Артур. Даже тут мы уже на войне. Солдат должен исходить из благоразумия и ума на равных, оценивая ситуацию. Струсить худший вариант.
— худший вариант имея с десяток синяков полезть драться.
— это тоже глупо. Но это свои глупцы.
Ты же трус Лев. Смирись. Умом ты себя не оправдаешь.
" Да ты уже замолчи, я не трус! Я не трус! Я просто рефлекторно…"
Сбежал как маленький рыжий плаксивый клубочек.
" И что… Это лучше чем лезть в бой в котором не выиграешь."
Лев ты…
— Да я знаю кто я! — Вскрикнул он.
— что? — спросил Саша.
Лев замер и испуганным взглядом смотрел на него. Не хватало ещё чтобы его посчитали сумашедшим. К счастью неловкую паузу прервал очнувшийся Тагир, который поняв, что случилось нескромно ругнулся, потом отругал себя за ругательство и наконец снова уснул.
Рытьё окопов
Бледные луны снова смотрели на спящего Льва сквозь маленькое решетчатое окно. Он не спал. Лёжа на своей половине уткнулся носом в стену.
" Не уж то я схожу с ума… "
Твое безумие такое же маленькое как твоя храбрость.
" О чем ты? "
Я не безумие и не порождение твоего разума.
" Тогда кто!?"
Всему свое время…
" Что за был за блеск в глазах у Миши… Что же это было? Он был и у того ползуна в вагоне когда его застрелили и у того кота, которого скинули со спины кошки… Он появляется и гаснет когда кто то умирает. Да, скорее всего. Но, что это? Без понятия…"
Всему свое время Лев…
" Прекрати меня так называть!"
Почему? Не нравится твое имя?
" Мне не нравится тот кто мне его дал!"
Хм.
Лже Артур открыл глаза… Слава храпел будто бы тысяча слонов танцуют чечётку, наверное когда ломали ему нос переломали и перегородку. Но этот надоедливый звук сливался и с тысячью других таких же надоедливых: кто то скребся о стену, другой справлял нужду в ведро, третий ударял по стене осыпая проклятиями все живое, кто то смеялся, тихо и несколько пугающе и наконец текла вода. Лев это слышал. У них был водопровод, а у них стоит это треклятое вонючее ведро. Как же он ненавидел его. У идеального существа должно быть подобающие место обитания. И туалет и соседи такие же идеальные. А не это… Но Лев не идеален, он не заслужил этого. Он заслужил вонючую камеру, что вынужден делить с ещё пятью сокамерниками, шумных и надоедливых соседей и эту жёсткую как камень кровать. Это его наказание… Да, наказание. За его трусость, за его криволапость за его никчемность! За все это…