— И я не узнала о твоей жизни до этой тёмной полосы. Я называю ее так, это очень тяжёлый месяц, столько умерших.
" Было бы мне дело до них…"
Лев, я тут.
— Да, ужасный месяц, худший в моей жизни — соврал он. Были и будут месяцы и куда хуже и он это знал.
— И в твоей? Я думала у тебя если честно были времена и хуже. — нескромно сказала она.
— Эм… — Лев сел, положил лапы на кровать. Сейчас его взгляд напоминал немного растерянного ребёнка, что ждёт в супермаркете маму.
— Нет, ну сам посуди, столько умерших на наших глазах. Ужас неправда? — решила вернуться назад к теме она.
— Да. — она покивала головой, но по глазам Лев понял, что она ждёт от него других слов.
— Ну может мне немного рассказать о себе прошлой? Я помню как-то, когда мама водила меня на тренировку, а она очень часто водила меня на занятие по гимнастике или акробатике, думала пригодится мне. Нет, я думала не нужно это все, но сейчас смотрю на это все другими глазами. Растяжка все таки в наших условиях может мне сильно пригодится, я убедилась на счёт этого ещё тогда, той ночью с машинами. Когда я услышала тот взрыв и поняла что это… Святой Саид какой был у меня ужас. Если бы не ты с Сашей тогда, то я бы одна не справилась, наверное. Саша вообще надёжный парень… Очень я бы сказала, я с ним много говорила об этом всём. Напоминает мне… — она хотела сказать "брата", но потом прервалась и поняла, что не сможет. Лев внимательно (как только ей казалось) ее слушал, хлопая глазами, дожидаясь конца. Ему уже самому было интересно, вспомнит ли она с чего начинала. — Так, я что-то от темы ушла.
— Да.
— Артур, ты жил на у́лице? — серьёзно спросила она.
— Недолго. — Лев сам так и не понял, спустя много лет, зачем сказал ей правду, на улице он правда был не долго и уж тем более не мог себя называть уличным, но было время.
Для людей такое недолго могло быть максимум всего пару недель, но чем дольше ты живёшь, тем более это недолго становится масштабным и индивидуальным понятием. Сквозь призму сотен лет, всего пару годков могут показать недолгим периодом, а для нас, слабых, эти года могут быть худшим периодом жизни, который не повернётся язык назвать недолгим или коротким.
Она смотрела на его пустые и холодные глаза, пытаясь понять врёт он, или все так признался честно ей и сколько длилось тогда это недолго. Глаза ничего не дали ей понять, они скорее даже отпугнули, там что-то было, не самое приятное. Мать всегда говорила судить по глазам, и хоть Юля ее не любила, она все же решила прислушаться к совету. Он видела их, как будто бы через запотевшее стекло, деталей не видно, но очертания видны. И даже они уже были странные.
— Ещё что-то? — сказал Лев выведя её из транса. Он уже не сидел на краю кровати, а прислонился к холодной стенке, вытянув ноги на пол.
— Да я… Я… — сказала Юля просыпаясь, но ход ее мыслей прервали шаги.
В дверях тюремного блока показалась пара тройка охранников, первый из которых был сторожила, которого Лев увидел утром.
— Вы двое, на выход. — сказал охранник, открывая решётку, а заодно впуская Славу и Гаврилу обратно.
Лев молча вышел, а за ним и Юля..
Рыжий зашёл в комнату немного больше их камеры. Сверху светила полумертвая лампочка окружённая серебряным металлическим конусом. По середине находился прочный стол, ножки которого были привинчены к полу, как и оба стула напротив Льва и такой же был предназначен для него. На стуле были оковы, видимо для особо недовольных, но Лев к таким не относился. Слева находились наблюдатели, Лев не сомневался, что за ним смотрят, даже если бы не заметил стекла.
Допрашивающий не обладал особыми приметами, был дымного цвета и с повисшими усами среднего возраста. На втором стуле сидел лейтенант Питерс в своей чопорной манере сложив руки на колени, будто сжимая ранец.
Лев сел.
— Приступим к допросу, — объявил гнусаво дымный. — ваше полное имя.
— Артур. — сказал он автоматом.
Повисла небольшая тишина, лейтенант и гнусавый выжидали продолжения фразы, но не дождались.
— Это всё? — огорчённо спросил Питерс, будто ожидая целой истории на этот вопрос.
— Да. Фамилия, отчества или второго имени не имею, либо не знаю о них. — сухо отозвался Лев.
Он не видел, но Гилберт вопросительно посмотрела на Бахарева, но то лишь пожал плечами.
— Что же Артур, вы я так понимаю не имеете родителей? — спокойно спросил допрашивающий.
— Братья, сестры? — добавил от себя лейтенант.