Кинулся к ним, а в спине торчит стрела. Пытаюсь поднять мать, которая не двигается вообще.
Кое-как переворачиваю ее на бок.
— Мама! — заливаясь слезами, стоя на коленях, треплю ее.
К нам уже бегут, краем глаза замечаю толпу мужиков. Беру Янь в руки и бегу прочь, заливаясь слезами.
«Не убивать их!» — кто-то крикнул.
Забегаю за ангар. Сестра кричит. Ноги не слушаются. Глаза заливает слезами, которые замерзают на ветру.
Из-за угла выскакивает огромный мужик с ножом.
Я кидаюсь прям на него, в попытках пробиться. Но это же глупо.
Воткнувшись в его пузо, меня отпружинило назад. Упал на снег жопой, чуть не уронив Янь.
Меня сзади сразу подхватили под подмышки и начали резко поднимать. Мужик, в которого я врезался, стал отбирать у меня сестренку. С криками и визгами я ее не отпускал.
Но мои руки были еще слабы.
Он отнял ее у меня. Слезы перестали литься. Мышление путалось яростью, страхом и отчаянным желанием спасти хоть кого-то. Хотя я больше хочу сбежать.
А-а-а! — закричал, закрыв глаза, случайно представил спокойное место.
Все тело закололо. Было очень неприятно, почувствовал падение на что-то мягкое. Осторожно открыл глаза.
Я был один, в полной темноте. Ни криков где-то на фоне, ни запаха горящего дома, ни плача сестры...
***
Всю ночь я трясся от холода и вздрагивал от любого шороха. Полная темнота покрывала всё перед глазами, только одно меня успокаивало, вроде как я не в аду, раз тут так холодно. Что произошло? Где я?
Не знаю, сколько прошло времени, но с первыми лучами солнца небольшая площадка на огромной высоте осветилась.
Меня всего засыпало снегом. И радует момент того, что хорошо, что я никуда не пошел в полной темноте, потому что сидел почти у края.
Это была моя любимая площадка, изредка, но мы с папой приходили сюда полюбоваться видами. Но сейчас этот красивый пейзаж напомнил мне страшные картины прошедшей ночи, которые я умял в себе от холода.
Как я здесь оказался?
***
Паника охватила меня, хотя это больше беспокойство за родных. Но душа болела и рвалась наружу.
Знал прекрасно дорогу до дома, по которой как раз несся, периодически спотыкаясь, падая, вставал и продолжал бежать замерзшими ногами.
От дома и конюшни ничего не осталось, кроме как тлеющего дерева. Родителей было не видно, но зато везде были следы крови.
Они забрали мою сестру.
Вспомнил, тот громила, что вырвал сестру, был жителем поселка. Надеюсь, она цела.
***
Бежать было тяжело, но я добрался до места.
В центре было людно и шумно. Что очень стало напрягать и волновать.
Пробрался к центру, аккуратно протискиваясь между людьми, вырвался к обзорности, что происходит.
По середине стоял большой камень, а на нем возвысился человек, выкрикивая слова:
— Все товарищи, эти твари нас больше не побеспокоят!
Толпа затихла, ожидая продолжения.
— Они ушли? — кто-то крикнул из толпы.
— Можно и так сказать! — задумчиво прокричал выступающий. — Они покинули наш мир навсегда! — радостно, с улыбкой продолжил молвить свои слова.
Люди стали переговариваться меж собой, создавая гул. Настроение людей было непонятным.
Меня самого это вгоняло в страх. Проскакивали образы родителей и их последние минуты жизни.
— Тишина! Они не все покинули, еще есть выживший ребенок, — продолжил говорить он, помахивая рукой, как бы зазывая к себе.
Люди расступались перед амбалом, который отобрал сестру из рук.
А в его руках лежала Янь. Так тихо и беспокойно, что очень непривычно.
Мужик передал ее выступающему и вернулся в толпу.
Она жива. Меня это очень сильно радовало. Даже слегка улыбнулся и пустил слезу.
— Мы ее оставили для казни, на все общее обозрение!
В голове загудело. Я прекрасно понимаю, что значит казнь.
— Мы положим начало уничтожению ведьм и колдунов на нашей земле!
Сердце бешено колотилось, а в глазах начало темнеть.
Шелест сухой травы где-то на фоне.
Тяжело, но видно, как вокруг камня обкладывают все сухой травой, полностью скрывая камень.
Дядька, что держал сестру, аккуратно положил ее на камень, а сам спрыгнул с него.
Ну а теперь. Да выгоним же бесов с нашей земли! — выкрикнул, взял откуда-то факел и кинув в траву.
Сено сразу все загорелось. Янь начала очень сильно кричать, рвав при этом горло.
Мое сердце разрывалось внутри. Слезы текли ручьем, а я просто стоял и слушал, как она горит заживо.
Начался галдеж, но он не перекрывал крики сестры, но они оказались не вечны.