Максимыч замер и тревожно огляделся. Не буди лихо, пока оно тихо. Страшный и странный мир. В одну секунду охотник может превратиться в добычу, тем самым давая шанс жертве. И трудно понять, кто ты в данный момент – охотник или уже добыча.
Он почувствовал погоню на перекрестке возле ледового дворца. Сильно зачесался затылок, будто ремни маски респиратора перекосились и нестерпимо давят в одну точку черепа. Сталкер знал это чувство – упершийся тебе в спину взгляд хищника, пробуравливающий насквозь, словно оценивающий, достойна ли эта тушка ходячего мяса того, чтобы потратить энергию для охоты. Не было смысла озираться и искать эти колючие глаза. Как ни вглядывайся, волколак не покажется, пока не будет полностью уверен, что добыча ему по зубам. Осторожная тварь. Осторожная и коварная. Максимыч внимательно оглядел руины многоэтажки – нет, там его не окажется, слишком высоко для прыжка и большой открытый участок. Человек скинул автомат с плеча и шагнул ближе к центру свободной площадки, и тут же со стороны остатков закругленной крыши ледового дворца послышался глухой недовольный рык.
– Вот где ты себе дом завел… какой ты, оказывается, любитель холода и просторов. – Максимыч направил автомат на заплетенные лианами стены и медленно, не спуская с них взгляда, попятился к сваленным в кучу бетонным панелям. Обидно, дошел без приключений от самого Кривича, а теперь придется задерживаться, да еще и тратить драгоценные патроны, когда до дома осталось не более часа спокойной ходьбы. Темная тень мелькнула метрах в двадцати и растворилась среди причудливо скрюченных деревьев. «Здоровая псина, почти полтора метра в холке. Полосатый окрас, на манер тигрового, полностью скрывает его в джунглях города. Голова, как у наших телят, а глаза… не глупые и наивные, а внимательно изучающие и оценивающие, готовые в одно мгновение превратиться в пару демонических огней».
– Что ж мне с тобой делать? – Максимыч прикинул возможные пути отступления. Напрямик не выйдет – и ойкнуть не успеешь, как почувствуешь клыки на загривке. Закон природы – бежит, значит, добыча. Нет, браток, тут ты не угадал, дорого тебе эта добыча достанется, если вообще достанется, конечно. Повесив автомат на шею, достав из ножен за спиной и поудобнее перехватив отцовский тесак, который тот почему-то называл смешным и непонятным словом вакидзаси, громко завывая на манер атакующего летающего ящера, чтобы смутить противника, Максимыч кинулся прямо туда, где только что промелькнуло тело хищника. Узкое, но острое, как бритва, лезвие с легкостью рассекало перегораживающие путь тонкие стволы лиан, а наградой сталкеру был скулеж волколака, улепетывающего с дороги «ужасного» врага. Не останавливаясь и не снижая скорости, Максимыч повернул в сторону бункера. Метров двести—триста он выиграл, но не больше, и второй раз такой трюк не пройдет. Зверь осторожен, но не глуп. Надо использовать с умом отвоеванную фору. Максимыч еще ни разу не слышал, чтобы волколак, пускай, судя по повадкам, и неопытный, отказался от охоты. Надо что-то придумать, не тащить же за собой этого людоеда в окрестности бункера. Хотя отсюда до него не больше пары километров, сам найдет. В этот момент на плечо прорезиненного комбинезона, раскрашенного в защитные цвета, уселся термит. Пятисантиметровая букашка, сложив крылья, заинтересовано уставилась на разноцветный «листочек», пахнущий резиной, даже «попробовала его на зуб», противно заскрежетав хитиновыми жвалами по металлической застежке. Только этого не хватало! Если это разведчик, то где-то здесь должен быть и термитник. Стараясь не привлекать лишнего внимания, а тем более не раздавить насекомое, Максимыч осторожно повернул голову назад. Вот он, красавец. Мимо прошел и не заметил – похож на старый гриб в рост человека. Термит покрутился на месте и, оценив объект посадки как несъедобный, громко жужжа, полетел к своему «дому». И слава богу: если раздавить такого – запах мертвого собрата привлечет весь рой, и тогда не спасет ни костюм, ни химия, лежащая в рюкзаке, ни оружие. Стараясь ступать как можно медленнее и тише, сталкер удалился от гигантского «сморчка» и, кинув последний, уже «прощальный» взгляд на термитник, вперился в глаза волколака.
Зверь окончательно осмелел и, прижавшись к земле, подкрадывался, не спуская взора с человека, но, встретив взгляд Максимыча, замер с поднятой передней лапой, как раз поравнявшись с термитником. Тут-то хищник и допустил непростительную ошибку. Уже улетающий термит-разведчик сделал крюк, чтобы обследовать новый объект, появившийся в поле зрения. Волколак, на секунду отвлекшись, резким движением мощных челюстей раздавил надоедливое насекомое, кружащееся перед его черным блестящим носом. В тот же миг «сморчок» загудел, как перегруженный трансформатор. Из множества его пор вылетела туча сородичей погибшего. Крутящийся и завывающий от боли и ужаса комок шерсти катался по полянке. Облепленный термитами, залезающими ему в нос, рот, уши, волколак отчаянно отбивался от вгрызающихся в его тело насекомых, но они кусали, впрыскивая в кровь смертельный яд. Постепенно движения его стали скованными, и, наконец, зверь рухнул на землю, полностью покрытый тысячами насекомых, продолжающими пожирать тело поверженного врага. С начала атаки не прошло и пары минут, а плоть пса исчезала в утробах прожорливого роя прямо на глазах.