Оперуполномоченная уголовного розыска
старший лейтенант милиции Карпухина М.Т.
— Вот этот второй и есть наш Шлеп-Нога, — удовлетворенно проговорил сыщик. — Что ж, придется познакомиться с ним поближе.
В четыре утра рэкетир был задержан у себя в квартире, доставлен в милицию и сидел перед Седовым.
— Ну что, гражданин Клейменов, он же Шлеп-Нога, он же Шлем, достаточно погулял на воле, пора возвращаться в родные пенаты, — начал «прощупывать» его оперативник. — Сразу признаемся или предъявить тебе неопровержимые доказательства преступной деятельности организованной группировки под твоим началом?
— Смотря какие доказательства, — осклабился задержанный. — Нет за мной ничего, начальник, так что не старайся.
— Есть! — огорошил его Седов и решил пуститься в импровизацию: — Убит гражданин Сергеев, но, прежде чем его грохнули, он написал пространную, можно сказать, предсмертную записку о том, что на него наехала банда некоего Шлеп-Ноги и вымогает деньги, и он вынужден отстегивать преступникам пятьсот рублей в месяц. Его убили, в убийстве подозревается жена. Она дала признательные показания о том, что наняла убийц и назвала твое имя. Семерик* (семь лет колонии) ты уже получил за вымогательство, а в суде не будут разбираться, ты ли убил этого Сергеева, или не ты, и впаяют лет пятнадцать, если только не намажут лоб зеленкой* (смертная казнь через расстрел). Ты понял, что тебе светит?
— Постой, постой, какое убийство? — опешил Клейменов. — Это того, у которого видеопрокат?
— Его самого.
— Нет, его мы пальцем не тронули. Вытаскивайте пацанов, поговорите, они подтвердят.
— А сколько у тебя их, этих пацанов?
— Пять человек.
— Значит, в убийстве не признаешься, а вымогательство не отрицаешь?
— Не было никакого вымогательства. Этот Сергеев попросил нас стать его «крышей»*, а за это он платил нам триста рублей в месяц. Все было на добровольных началах.
— Допустим, я тебе поверил. Тогда мне скажи: сколько видеосалонов вы курируете?
— Только один у этого Сергеева.
— Весной пропали хозяева еще одного видеосалона — муж с женой. Что-нибудь слышал по этому поводу?
— Нет, не слышал. Что, трупы так и не нашли?
— Я это хотел узнать у тебя, — улыбнулся сыщик.
— Нет, нет, мы людей не убиваем, — замахал руками Шлеп-Нога. — Наоборот, мы охраняем людей, чтобы их не грохнули.
— Охранники чертовы! — усмехнулся сыщик. — С такой охраной только в гроб!
— Обижаешь, начальник. Мы свою работу выполняли честно.
— Ладно, назови всех своих пацанов, их адреса, — подытожил разговор сыщик. — А пока мы их всех не проверим, посидишь у нас в камере. Согласен?
— А куда я денусь? — понуро ответил Клейменов и, встав со стула, по привычке заложил руки за спину.
Весь следующий день Седов занимался группировкой Шлеп-Ноги, но, не найдя никаких доказательств о причастности последних к убийству Димы и Вари, вечером всех отпустил домой.
Этим же вечером его вызвал Жуков и огорченно сообщил:
— Понимаешь, Валера, ко дню Советской милиции я написал представление о награждении тебя ведомственной наградой МВД СССР за участие в ликвидации опасной преступной группировки, но Балуев не подписал и вернул бумаги обратно, объяснив, что его вызывают в Москву на коллегию, где, возможно, снимут с должности за развал работы в Нерюнгринском отделе милиции. Вот скажи мне: при чем тут его наказание и поощрение тебя за хорошо выполненную работу?! Ты же рисковал жизнью, тебя могли убить, а теперь надо ждать, снимут ли нашего министра, или не снимут.
— Да ничего страшного, — махнул рукой Седов. — Самое главное — банда ликвидирована, я получил моральное удовлетворение. Что еще надо сыщику?
— Ладно, подождем, когда министра вызовут на коллегию и, если он вернется оттуда при должности, то я повторю представление по итогам года. А теперь доложи, что у тебя по пропавшим супругам.
Заслушав доклад, Жуков задумчиво походил по кабинету и спросил:
— От агентуры нет стоящей информации? Не могли же два человека пропасть так бесследно! Что с ними случилось, кто их похитил?!
— Сергей Петрович, этот вопрос меня терзает не меньше вашего. Но я обязан их найти, я найду их, что бы ни случилось, чтобы по-человечески похоронить, чтобы мама не ждала их вечно, а, смирившись с потерей, успокоила свое сердце и ходила к ним на могилу, тихо рассказывая о том, как растет их доченька.
Расчувствовавшись, Жуков проговорил дрогнувшим голосом:
— Верю, Валера, верю, что ты не отступишь от своего. Пусть пройдет год, два, десять лет, но ты дойдешь до истины, в этом нет никакого сомнения. Всем бы иметь такого друга!