— Но ты же сначала признавалась в том, что заказала сожителя. Я читал твой протокол допроса.
— Конечно признаешься, когда тебя бьют по почкам! Меня принудили оговорить себя такие, как ты, мент поганый!
— Ох, Оксана, играешь ты с огнем! — предостерег ее сыщик. — До поры, до времени Хлебников и Ситников на твоей стороне. Но, когда они поймут твою подлую сущность, то их будет не остановить в изобличении тебя.
— Пусть изобличают, — фыркнула она. — Посмотрим, что из этого выйдет.
— Оксана, значит, разговора у нас не получится?
— Нет. Пусть меня отведут в камеру.
— Смотри, как бы не пожалела.
— Не пожалею!
На следующий день, когда Седов только собрался ехать в СИЗО* (следственный изолятор), его вызвал Жуков. Когда опер зашел к начальнику в кабинет, тот приказал:
— Поступила шифротелеграмма с Хабаровска о том, что в нашем городе скрывается член преступной группировки* (позже она превратится в преступную организацию и будет называться «Общак»), который может быть причастен к заказным убийствам в Приморье и в Хабаровском крае. Адрес его известен, возьми двух-трех оперов и произведи задержание. Будьте крайне осторожны, он может быть вооружен, поэтому пусть один из вас получит автомат и наденет бронежилет. И возьмите мою машину, водитель в курсе и ждет вас возле входа.
Очевидно, начальник уголовного розыска, зная боевой опыт Седова, именно ему поручил это опасное задание. О существовании спецподразделений, привлекаемых для выполнения таких задач, сыщики только догадывались; они располагались только в крупнейших городах Советского Союза, поэтому все задержания производили сами сотрудники уголовного розыска и опера только зарождающегося шестого отдела по борьбе с организованной преступностью.
В кабинете Седов застал только Павлова, остальные сыщики были на выезде или отдыхали после ночного рейда.
— Кирилл, шеф поручил нам задержать одного киллера, — сообщил он оперу. — Я сейчас получу автомат и бронежилет, и мы сразу выедем.
— Ого, кого это? — оживился Павлов. — Мне получить бронежилет?
— Не надо, если что, я пойду вперед. А зовут этого субчика Макеев Максим, шестьдесят третьего года рождения.
— Валера, может быть, еще кого-то возьмем? — поосторожничал Павлов. — Видимо, этот Макеев серьезный товарищ, как бы не оказал вооруженного сопротивления.
— Не бойся, — успокоил его Седов. — В случае чего пристрелим, есть все основания.
Адрес, где скрывался преступник, представлял из себя деревянный одноэтажный барак на несколько комнат. Сыщики вломились в одну из комнат, где застали разыскиваемого спящим. Не дав опомниться, оперативники заломили его руки назад и пристегнули наручниками. Преступник, сидя на топчане, дико озирался по сторонам, а затем, крикнув что-то нечленораздельное, повернулся и выронил на пол нечто тяжелое.
Резко бросив взгляд на пол, Седов сразу определил, что это наступательная граната с выдернутой чекой. Следующие» секунды для сыщика казались вечностью. Как в каком-то замедленном кадре он повернулся и ладонями обеих рук толкнул в грудь Павлова, и тот, открыв дверь затылком и спиной, вылетел в коридор. Седов ринулся за ним и успел только закрыть дверь — взорвалась граната. Опера бросило распахнувшимся дверным полотном на противоположную стену, и он на миг потерял сознание.
Оглушенный Павлов с пистолетом в руке заскочил в комнату и увидел агонизирующего в предсмертных судорогах бандита. Выскочив обратно в коридор, он стал приводить в чувство своего напарника.
Вскоре к месту происшествия прибыл Жуков и, хмуря брови, поинтересовался:
— Как допустили, что у него в руках оказалась граната?
— Косяк с нашей стороны, — признался Седов, держась за голову. — Гранату он достал откуда-то из трусов.
— Эх, эх, от тебя такого не ожидал! — укоризненно покачал головой руководитель и приказал: — Немедленно езжай в санчасть и проверься — не хватало мне второго трупа в этой истории!
— Да все нормально… — хотел было возразить опер, но Жуков резко прервал его:
— Немедленно к врачам! Я позвоню начальнику санчасти, чтобы приняли без очереди — у тебя может быть кровоизлияние в мозг, тогда завтра протянешь ноги!
Врачи поставили диагноз: «легкая контузия» и, зная, что пациент когда-то перенес тяжелую контузию, а этот фактор мог вызвать непредсказуемое обострение болезни, поместили оперативника в стационар на несколько дней для наблюдения.
На следующий день к нему в больницу с авоськой фруктов пришел Павлов и рассказал следующее: