Задав этот риторический вопрос, Коаллен сел на стул и Ариане все-таки пришлось закрыть дверь. Она тяжело вздохнула.
— Есть много неясностей, — начал мужчина, — к примеру, что ты намерена делать с рунами?
— Я уже это говорила. «Власть» отвезу Нивиерти.
— А «Жизнь»? Вернуть ее в Танглборк не получится. Я ни за какую награду не стану связываться с его хранителем. Наверное, теперь он обозлен до крайности.
— Да, пожалуй, — признала Ариана, — а может, и нет. Мне всегда казалось, что драконы в спячке ничего не слышат и не видят.
— Драконы?! — он вытаращил глаза, — там дракон?
— Так сказал Римериенн.
— Дьявол. Тогда я тем более не стану с ним связываться.
— Твой друг был храбрее.
— Что? — Коаллен подскочил, — что ты сказала? Как ты смеешь вообще упоминать о нем? После всего, что вы с ним сделали?
— Мы с ним как раз ничего не делали. Сядь. Или ты уже уходить собрался?
Коаллен скрипнул зубами и сел.
— Ты не знал, какое именно задание дал твоему другу магистр Каверли, то, что оказалось для него последним.
— Что ты можешь знать об этом?
— Только то, что рассказал эльф.
И Ариана поведала своему спутнику историю, услышанную от Римериенна. Рассказ не занял много времени, но произвел колоссальное впечатление.
— Это ложь! — завопил мужчина, — ложь! Он все выдумал! А ты повторяешь эту ложь!
— Я не думаю, что это ложь. Зачем ему выдумывать такое? Подумай сам, что еще могло причинить Итану Флауэру столь значительный вред? И еще, ты сам прекрасно знаешь, как магистр мечтает заполучить все четыре руны.
— Итан был абсолютно несведущ в рунах, — заявил тот чуть потише.
— А в Танглборке и не было никаких рунных заклятий. Хватало одного дракона, у которого была связь с ларцом. Любой, кто к нему прикасался, пробуждал дракона ото сна.
Обдумав это, Коаллен опустил голову на руки. В такой позе он просидел довольно долго, не шевелясь и не говоря ни слова. Ариана села на другой стул, терпеливо дожидаясь, пока он придет в себя. Еще бы, новость была не из легких.
— Мерзавец, — прошипел Коаллен наконец, — сволочь. Как я его ненавижу.
— Каверли? — уточнила Ариана.
— Кого же еще? Он ни перед чем не остановится, пока не заполучит эти проклятые руны. Неважно, сколько людей при этом погибнет.
— Ну, он и не получит, — заметила девушка.
— Он пошлет кого-нибудь другого, — не умолкал тот, — и будет посылать до тех пор, пока его задумка не увенчается успехом.
— Это бессмысленно, — Ариана пожала плечами, — с Нивиерти он ссориться не хочет. «Смерть» подвластна только некроманту, а я не думаю, что любому из некромантов нужна такая обуза. А «Жизнь»… Тут есть одна особенность. Руны будут подчиняться тому, кто снял с них заклятие. Без этого они — бесполезные каменные таблички. А раз именно я сняла заклятия с «Жизни», то подчиняться она будет только мне.
Обдумав сказанное, Коаллен фыркнул.
— Ладно, пусть так. Но что ты вообще намерена делать с этой руной?
Она пожала плечами.
— Пока еще не решила. Но относить ее в Танглборк и связываться с драконом мне не хочется.
Мужчине тоже этого не хотелось.
— Хорошо, — он поднялся со стула, — делай, как знаешь. Ты же у нас специалист по рунам.
И направился к двери.
— Спокойной ночи.
Ариана кивнула в ответ. Впрочем, спать ей уже хотелось не столь сильно, после того, как она перебила сон. Поэтому, девушка отправилась мыться.
Стоунгхилл встретил их возвращение всеобщим ликованием. Люди громко выражали свои восторги по поводу возвращения мисс Веррел целой и невредимой, благодарили ее спасителей и возносили хвалу небесам. Мисс Веррел совершенно преобразилась. Если за два прошедших дня она немного присмирела и почти не проявляла фамильной спеси и высокомерия, то теперь стала величавой, поистине царственной. Она благосклонно кивала на приветствия и прямо-таки лучилась самодовольством.
В замок их пропустили беспрепятственно, не задав ни единого вопроса. Хотя путешественники вовсе не хотели туда заезжать. Коаллен даже высказался в том смысле, что они свою задачу выполнили. Но Чармейн возразила:
— Нет, я вас не отпускаю. Моя мать захочет выразить вам свою благодарность и признательность, нисколько не сомневаюсь в этом.
— Честно говоря, я вполне бы обошелся без этого, — шепнул Коаллен на ухо Ариане.
— Я тоже, — согласилась и она.
Но перед ними уже распахнулись двери приемной залы. Это была именно зала, поскольку назвать комнатой это помещение не поворачивался язык. Слишком уж оно было огромно и помпезно. А в центре залы стояло высокое кресло, настолько напоминающее трон, что становилось смешно.
— Потрясающе, — пробурчал про себя мужчина, — наших аристократишек хлебом не корми, дай почувствовать себя Императором.
Стоявшая у кресла высокая сухопарая женщина в платье темных тонов и светлыми волосами, уложенными в замысловатую прическу, шагнула к ним навстречу.
— Чармейн!
— Мама! — девушка просияла очаровательной улыбкой и поспешив к ней, поцеловала в щеку.
Женщина взяла ее за плечи и осмотрела, не упуская ни малейшей мелочи.
— С тобой все в порядке, дорогая?
— Да, мама, — признала Чармейн.
Леди Веррел, ибо это была именно она, перевела глаза на путешественников.
— А это те самые люди, что спасли тебя?
— Да, — не слишком охотно подтвердила дочь.
— В таком случае, я должна поблагодарить вас, господа.
— Не спеши благодарить их, мама, — тут Чармейн сдвинула брови, — я в жизни не встречала подобных грубиянов, наглецов и невежд. Весь путь до Стоунгхилла они издевались надо мной. Мне даже угрожали, представляешь? Хотели превратить меня в крысу, но я решительно воспротивилась. Подумать только, в крысу! — воскликнула она с возмущением, — как будто, на свете мало более привлекательных животных!
— Успокойся, Чармейн, — леди Веррел взмахнула рукой, останавливая поток жалоб.
После чего вперилась взглядом в путешественников.
— Моя дочь говорит правду?
Коаллен выразительно закатил глаза. Ариана же решила внести ясность.
— Мы не издевались над вашей дочерью, леди Веррел. Напротив, мы проявили огромное терпение, снося ее выходки.
— Выходки?! — вскричала Чармейн.
— Тихо, — снова остановила ее мать, — я знаю тебя, дорогая, и представляю, как ты можешь себя вести. Если быть совершенно точной, то эти люди вовсе не обязаны были тебя спасать. И для начала, ты могла бы поблагодарить их, а ее задирать нос к небесам.
— Мама!
— Что «мама»? Именно этого и требуют элементарные правила вежливости. Прошу прощения, господа, — обернулась она к гостям, — и примите мою двойную благодарность и признательность за спасение моей дочери. Но все же, мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.
— Задавайте, — обреченно вздохнул Коаллен.
— Что с ее похитителем? Где он?
— Он заперт в фамильном склепе, — пояснила Ариана.
— Надеюсь, он оттуда не выберется?
— Не сразу. Но можете быть спокойны, вашу дочь он больше не тронет.
— Мне хотелось бы быть в этом уверенной, — не сдавалась леди Веррел.
— Вы можете быть в этом уверенной.
Женщина помедлила.
— И еще кое-что, — позднее продолжала она, — мне хотелось бы знать, каковы были его цели. Чармейн принадлежит славному роду Веррел и было бы некстати, чтобы ее безупречная репутация оказалась подмоченной.
— Боюсь, это прозвучит слишком чудовищно, — отозвалась Ариана, — но я точно уверена, что репутация вашей дочери осталась незапятнанна.
Леди Веррел широко раскрыла глаза, в которых появился ужас.
— Чудовищно? — повторила она медленно, — святой Азмавир, надеюсь, он не собирался ее убить?
— Не совсем так, но в любом случае, все это уже позади.
— Мистер Римериенн был другом нашей семьи, — продолжала женщина таким тоном, словно это и являлось самым чудовищным, — о чем я сейчас искренне сожалею. Я всегда считала себя проницательной. Надо же было так ошибаться!