Что-то ещё, знакомое и незнакомое, объединяло несочетаемое и дарило неизведанное прежде чувство прикосновения к чему-то то ли абсолютно новому, то ли безумно древнему… На что походило больше, я понять так и не смогла. Мотнула головой, сбрасывая пелену наваждения, и выбежала прочь, с наслаждением глотая свежий холодный воздух…
Брат Витин и Брат Дейарис молча ожидали меня на поляне.
— Что ты видела, эльфа? — обратился ко мне Старший Жрец.
— Почти ничего. — Я посмотрела на псоглавца, отвечая ему. — Следов почти нет… Очевидно одно: тварь, убившая охотника — порождение магии. Откуда она взялась и куда потом делась — я не знаю. Что до той магии, то её происхождение мне тоже неясно…
— Я говорил, что это пустая трата времени, — процедил Витин Дейарису. — В лучшем случае — пустая…
И в этот момент мой взгляд зацепил сугроб снега у самого крыльца.
Нет… Не показалось.
Ледяной налёт на поверхности сугроба… В беспорядочной на первый взгляд россыпи мелких льдинок явно преобладали ярко-голубые. Мне не обязательно было ни присматриваться к ним, ни брать их в руки, чтобы с уверенностью сказать, что льдинки эти остренькие и очень студёные, все как одна, и собраны они как будто бы в маленькие группки на небольшом расстоянии одна от другой. Группки, очень похожие на следы…
Чьи это следы, я знала превосходно.
Брат Витин, успев перехватить мой взгляд, направился к сугробу. Зачерпнул горстью снег, пропустил сквозь пальцы белоснежную крошку… Одинаково мелкую и одинаково холодную.
— Что это?
— Снег, — я неопределённо пожала плечами. Нет, маленький, я тебя не выдам…
— Ты издеваешься, эльфа?? — даже в темноте ночи было видно, как побагровел толстый жрец.
Дейарис сделал маленький шаг вперёд, оказываясь между ним и мною.
— Ты спросил — я ответила.
— Шаэриэнн. — Младший Жрец легко коснулся плеча Старшего. — У тебя наверняка были свои дела, от которых мы тебя отвлекли. Более мы тебя не задерживаем… Ты помогла. Мы не забудем… Ступай. И будь осторожна.
Я не собиралась заставлять себя упрашивать… Как не собиралась и прощаться. Но с поляны уходила так, чтобы не выпускать церковников из поля своего зрения так долго, как только это было возможно.
Всё это время псоглавец что-то тихо говорил человеку; последний внимательно слушал. Ко мне они, казалось, потеряли всякий интерес. Ну и слава их богам, если это действительно так…
Разумеется, я направилась домой, в избушку старой Сибиллы. И плевать, что идти предстояло полночи…
… Когда поляна с заимкой осталась далеко позади, я, выбравшись на очередной пригорок, обернулась. В той стороне, откуда я шла, вдалеке над верхушками деревьев полыхало белым огнём зарево магического пожара. Жрецы использовали агмарилл, навек стирая с лица земли вместе с заимкой память о страшном событии.
Я покачала головой. Если бы всё было так просто…
Убившее охотника существо не сгинет вместе с памятью. И почти наверняка в скором времени напомнит о себе.
Надеюсь, церковники это тоже понимают…
Я не солгала Дейарису — я действительно больше не колдовала. Практическая магия Rocca, в особенности так любимая некогда мною боевая, немыслима без пассов и жестов — а их применение требует ювелирной точности и ловкости даже в мелочах. С моими нынешними пальцами нечего было и пытаться. А я поначалу пыталась… Но увы — смогла уяснить только одно: с мечом у меня ещё оставались какие-то шансы если и не вернуть прежнее мастерство, то хотя бы достигнуть уровня, достаточного для осуществления своего единственного плана на будущее. В отношении же магии шансов не было совсем…
Однако и здесь была маленькая лазейка, почти незаметная на фоне того, что принято обычно понимать под волшбой… В моём распоряжении по-прежнему оставались предметы, начертание знаков, формулы-слова… Пусть эта магия давно уже считалась примитивной и имела очень ограниченные возможности — в моём нынешнем положении я была рада и им. Да, я больше не была способна подкрепить магией удар клинка или сотворить мгновенный портал — зато, потрудившись, могла соорудить амулет из травы или камня и зачаровать его простеньким наговором. Или, рассчитав и начертив нужную иксограмму, использовать Призыв…
По счастью, того, кого я сейчас собиралась Призвать, связывали с моим народом давние и крепкие узы, поэтому звезда, изображённая на снегу позади моей избушки, насчитывала всего лишь пять лучей, и они были равными. Отойдя на пару шагов, я придирчиво осмотрела получившуюся пентаграмму, потом, вернувшись, кончиком заострённой палочки кое-где подровняла края, в нужных местах вывела несколько положенных по случаю рун. Рассчитав расстояние, стала строго между двумя лучами, ориентированными на полдень. И, наконец, зачерпнув полную пригоршню снега у своих ног, швырнула его в самый центр изображённой фигуры…