— Ты… Да как ты смеешь, мерзавка!!!
В мгновенно воцарившейся гнетущей тишине толстый церковник ринулся ко мне, замахиваясь кулаком… Я без особого труда блокировала удар предплечьем, увернулась с траектории, оказавшись за правым плечом жреца, и крикнула ему прямо в ухо:
— Он умирает!!! Ты почти убил его, неужели не видишь?!
— Ты!… Маленькая… Паршивая… Дрянь!!!
Второй удар Брата Витина также не достиг цели. Борясь с отчаянным желанием ударить его в ответ, я отскочила к дальнему концу стола.
— Агмарилл! Ты пытаешься исцелить его, но для него это — смерть! Как… как для эльфа, для любого не-человека… Ещё немного — и он умрёт, умрёт страшно! Забери подальше свою звезду…
— Я… Тебя!…
И тут случилось то, чего я меньше всего ожидала. У меня… внезапно появился союзник.
— … Брат Витин! — Хриплый бас принадлежал дюжему мужчине, чья широкая спина в этот самый миг загородила меня от разъярённого церковника. — А может, ельфа-то… пусть её, а?
— Что-о-о?! — этот визг, похоже, должен был означать рёв… — Да ты! С-с-святотатец!!! Да ты… Ты знаешь, что я с тобой сделаю?!
— Пущай попробует, Светлый Брат… — мужчина вроде бы просил, но звучала просьба весьма решительно. — Я подумал… Ведь то, что на нас там, в лесу, напало… Мож-быть, то такая дрянь, что самой магии Пресветлого… ну, отвратна? И так отвратна, что и раненого этой гадиной она за неё принимает? И изничтожить хочет… А ельфа… ну, что она? Травки там муравки всякие… худа от этого уж точно не будет. Куда уж оно, хуже-то…
Говоря, он аккуратно, но уверенно оттеснял пышущего ненавистью жреца подальше от стола. Видя такое дело, второй человек уже поднял с пола агмарилловую звезду, аккуратно оттряхнул от пыли… Тем временем кто-то сзади осторожно постучал меня по плечу, а когда я обернулась, легонько кивнул головой — иди мол, смотри…
Я приблизилась к столу с противоположной от жреца стороны. Раненый был без сознания, весь в крови и поту. Я с трудом узнала Варду, который лишь недавно в добром здравии наведывался в мою избушку…
При ближайшем рассмотрении оказалось, что задет даже не столько живот, сколько бок. Рана была очень нехорошей… но ещё можно было побороться. Я глубоко вздохнула, задержав дыхание — от остаточных следов агмарилловой волшбы, словно от ледяной воды, сводило скулы и зубы — и замерла оттого, что поняла:
— А ведь ты, похоже, прав, охотник…
Придуманная широкоплечим селянином на ходу небылица оказалась до невозможного близка к истине. Дело было вовсе не в том, что организм раненого по какой-то причине вдруг отверг целительную магию агмарилла, как мне это показалось вначале…
Проклятый агмарилл не лечил — он убивал человека! Убивал жестоко и быстро.
Но почему?!
Я подалась вперёд, фокусируя на раненом иное — внутреннее — зрение… Мне нужна была его аура.
Перед глазами понемногу начали проступать радужные переливы, и я, не мешкая, сосредоточила внимание на том, что могло мне помочь…
Так… А ведь Брат Витин на самом деле пытался его спасти! Вот следы формул, которые он применял — снятие боли, заговор крови, попытка срастить рассечённые ткани… Простая и грубая магия людей, к тому же исполненная весьма «кустарно»- определённо, Старший Жрец не особо знался на целительстве. Но при обычных условиях, да ещё и опираясь на агмарилл, он справился бы неплохо…
Мне было известно о свойстве проклятого металла «сглаживать шероховатости» человеческой волшбы, вмиг преображая её: словно вырубленного топором деревянного идола — в изящную статуэтку тончайшей работы. Это было одной из причин того, почему люди оказались сильнее…
Но сейчас… Что-то пошло не так.
Я озадаченно моргнула. По всему выходило, что агмарилл убивал вопреки целительским формулам, которые применял Светлый Жрец!… Мгновения, когда Светоч прекратил действовать во благо и начал — во зло, мне уловить не удалось. Но вот же они, как на ладони — чёрно-бурые разводы, от которых просто разит смертью, рвущейся с поводка… Ещё бы пару мгновений — и спасать охотника было бы поздно.
Почему так? С тех пор, как псоглавцы открыли людям тайну агмарилла, его сила и мощь была исключительно на пользу последним. И только им…
Агмарилловый Светоч должен был помочь человеку, а не убивать его. Может, и вправду, принял охотника за то существо, что так жестоко разделалось с ним?