Проведя нас по короткому, но широкому коридору, подсвеченному висящими на стенах магическими фонарями, стражник остановился в десятке шагов от широкой арки, за которой виднелось гораздо больше света и слышался лёгкий неясный шум.
— Дальше сами справитесь, али чего подсказать? — осведомился он.
— Шутишь, — сварливо отозвался Торгрин. — Да я затупил на здешней Глубинке с десяток кирок ещё когда ты, парень, клянчил у отца свой первый игрушечный молот!…
Но от меня не скрылось, как его пальцы отбивают на рукояти топора, висящего на поясе, нервную дробь, да и в привычном ворчливом тоне местами проскальзывали необычные нотки…
— Дом Тэн-И-Мор ещё стоит? — бросил он словно невзначай.
— Аметистовые? А то!… — бодро отозвался страж, и Торгрин слегка расслабил напряжённые плечи.
— Идём! — бросил он нам, едва не бегом направляясь к арке.
Мы догнали Торгрина уже у самого выхода — и, поражённые, замерли за его спиной, разглядывая картину, открывшуюся глазам.
Сложно было вообразить, что мы находились именно в пещере, если забыть, что вошли сюда через двери, прорубленные в каменной плоти горы. Стены разбегались в стороны и скрывались за призрачным горизонтом, купол также терялся где-то в бесконечной высоте… Прямо перед нами, насколько хватало глаз, находилось обширное открытое пространство, в котором царили плотные сизо-коричневые сумерки, едва уловимо пахнущие сыростью и дымом. Плоским каменным хребтом из бездны выступала широкая огороженная дорога, подсвеченная множеством факелов. Виляя некрутыми поворотами, она плавно спускалась вниз — туда, где, словно на ладони, раскинулся гномий город, сияя мириадами окон и фонарей… Должно быть, внушительный великан Митрог на самом деле был лишь оболочкой, полой «скорлупой», надёжно прикрывающей поселение Горного Народа от солнца, ветра и чужих глаз.
— Это и есть Нижняя Рубия? — зачарованно произнесла Тира.
Торгрин хмыкнул, на миг покосившись в её сторону.
— Куда там!… Это всего лишь нулевой горизонт, один из самых скромных… — с деланной небрежностью пояснил он. — А Нижняя Рубия, принцесса, — это ещё с полдюжины горизонтов под твоими ногами…
Следуя за Торгрином, мы направились вниз по дороге, оказавшись в этот час единственными путниками на ней. По мере того, как мы шли, я сумел разглядеть ещё два или три подобных пути к городу со стороны Врат, теряющихся в сумеречной дымке на разной высоте… Мне подумалось, что когда мы входили в пещеру, там, на поверхности, время близилось к полудню. Здесь же, казалось, правит бал поздний осенний вечер…
— Один эльфий поэт, некогда побывавший в Рубии, так и назвал её в своих строчках — «Страной Вечной Осени»… — негромко сказал Торгрин, и я сообразил, что последнюю свою мысль, должно быть, произнёс вслух. — Правда, горы его так и не приняли — вон, как тебя, Кэр…
А'Кариэлл мрачно промолчал, а вот Шаэ, похоже, разволновалась.
— Что это значит? — нахмурившись, спросила она. — Он что, погиб?
— Нет, — Торгрин покачал головой. — Просто не выдержал. Вскорости сбежал домой в свою Аэльту, только его и видели… А сам-то ни разу не спускался ниже второго горизонта.
— А нам на какой горизонт нужно? — с интересом спросила Тира. — На этот или ниже?
— Ниже. На четвёртый, — пояснил гном. — Здесь, на поверхности, ютятся только торгаши да голытьба разная, неспособная инструмент в руках удержать… Настоящие Мастера со своими Домами непременно селятся поближе к мастерским — не выше третьего горизонта, стало быть…
Четвёртый горизонт… Из скольки там? Из полудюжины? Доселе я смутно представлял себе внутреннее устройство гномьих гор-городов, но если это место у них считалось «поверхностью»… Я скосил взгляд вбок и заметил, что А'Кариэлл ещё больше нахмурился и приуныл. Впрочем, злорадства я не почувствовал, внезапно с удивлением сообразив, что в первый раз испытываю к надменному Стражу Шаэриэнн что-то вроде жалости…
Между тем мы вступили в город, оказавшийся вовсе не пустым, как это виделось с дороги. По довольно узким в сравнении с человеческими улочкам между каменными домами в два или в три этажа, как и положено в послеполуденный час, то и дело торопились прохожие, спеша по своим делам. Чаще всего нам встречались женщины — миловидные улыбчивые пышки в длинных платьях и непременных чепцах, затейливо подвязанных цветными лентами под самым подбородком. Несколько раз мимо с хохотом и гиканьем проносились стайки неугомонной детворы, гоняющей мяч или колесо на палке. «Квартал торгашей и голытьбы», как охарактеризовал эту часть города Торгрин, оказался весьма уютным и аккуратным: улицы были чистыми и мощёными затейливой брусчаткой, стены домов украшены яркой мозаикой, окна радовали глаз разноцветными занавесками, а перед входными дверями лежали яркие тканые половики. На паре перекрёстков мы успели заметить небольшие аккуратные фонтаны, бьющие из каменных чаш, но рассмотреть их не успели: гном уверенно повёл нас краем поселения и, миновав несколько улиц, вновь вывел на огороженную дорогу, спускающуюся вниз.