— Нынче другие времена.
На пороге караульной башни появился гном постарше, с окладистой пегой бородой и цепкими глазами, взгляд которых мне почему-то сразу не понравился.
— Нежить из глубин то и дело пытается заглянуть «на огонёк». «Молчуны» не справляются, Торгрин — только солдаты. Стража теперь на всех входах и выходах — даже в мастерских… Сколько лет прошло?
— Восемь, — произнёс Торгрин, делая шаг навстречу. — Здравствуй, Ламар.
— Дхайне табия! — Гном, названный Ламаром, сошёл с крыльца и заключил Тора в крепкие объятия. — Мы ведь давно похоронили тебя, скагарров ты сын! Васта чуть с ума не сошла от горя…
И опять тревожное чувство царапнуло душу: его слова звучали безупречно тепло, но шли не от души…
— А старик? — Торгрин отстранился, пытливо взглянув ему в лицо. — Небось, не преминул заметить, что он так и знал…
— … что этот полудурок сложит свою голову ни за дхайне мэрдо, — кивнул Ламар. — А потом сам всё забросил и подался в очередную блажь — не прошло и полгода со дня твоих официальных похорон.
— А Молот теперь у кого? — поинтересовался Торгрин.
— У Грида. — Мне показалось, что гном чуть промедлил с ответом. — В цепи наследования он шёл за тобой. Будешь оспаривать своё право?
— Посмотрим, — Торгрин неопределённо отмахнулся. — Так где, говоришь, Тобин теперь?
— Саггар его знает… — Ламар пожал плечами. — Вроде, где-то на Широких Равнинах, учит орков кузнечному мастерству.
— Орков?! — изумился Тор.
Ламар снисходительно фыркнул.
— Ты же знаешь, он всегда был Мастером Мастеров. И при этом шестерёнки в его голове всегда вертелись как-то по особому… Впрочем, поговори-ка с Вастой. Она сама всё расскажет тебе…
Возвращение Торгрина в родные края не прошло незамеченным. Пока мы успели добраться к дому, в котором проживали его ближайшие родичи, должно быть, каждый встреченный нами по дороге гном вначале в изумлении застывал, затем всплескивал руками и с радостным воплем торопился сжать его в медвежьих объятиях. Моложавые близнецы, бдительно следившие за тем, как диковинные механизмы обрабатывают мох на специальных каменных «полях», оказались его троюродными дядьями. Три девицы, наполнявшие у огромного водяного колеса самоходные бадьи на колёсах, с визгом повисли у Тора на шее — они приходились ему племянницами. Совсем старый дедок, что на радостях пустился в пляс, отшвырнув подальше свою механическую клюку, как выяснилось, был мужем родной сестры его бабушки и помнил нашего гнома ещё младенцем…
— Сколько же у тебя родни и как все вы держитесь друг друга! — восхитилась Тира.
— А как же иначе? — искренне удивился гном, представляя нам очередного сияющего от счастья родственника. — На то ведь и Дом. Ты со всеми, и все с тобой… Иначе в горах не прожить.
Мне снова вспомнился неприятный взгляд Ламара. Его с нами уже не было — он верхом на скагарре поторопился обратно домой, чтобы подготовить к «воскрешению» Торгрина домочадцев. Интересно, а кем он приходится нашему гному? И снова показалось, что я упускаю какую-то важную деталь…
— А этот Ламар? Кто он тебе? Брат? — словно читая мои мысли, поинтересовался Альтар.
— Нет, — Торгрин покачал головой. — Младший брат покойного отца — сталбыть, мой дядька.
— А что за Молот ты должен был унаследовать? — тут же подхватила и развила Тира мысль. — Символ власти? Так ты у нас, выходит, тоже королевских кровей?
— У Народа Гор нет королей! — нахмурился Торгрин. — У каждого из Домов есть глава, который руководит его жизнью и представляет его в Зале Мастеров. Но это не король, а Мастер, непременно лучший в каком-нибудь своём деле…
— А при чём тут тогда наследование? — недоумённо спросил Антонио.
Торгрин хмыкнул — эта тема явно ему не нравилась, однако терпеливо пояснил, опустив даже обычные в таком случае бранные слова:
— Молот невозможно унаследовать — он сам испытает, достоин ли тот, кто желает стать во главе Дома, называться Мастером Мастеров, и покорится лишь таковому. Наследуется не Молот, а очерёдность прохождения испытаний… Вначале идут ближние родственники прежнего Мастера в строго определённом порядке. А если не окажется достойным никто из них, то очередь доходит и до более далёкой родни… Странно, что Молот выбрал Грида, — внезапно добавил он. — Сколько его помню, он никогда не был силён в своей механике… Даже на меньшого-то Мастера слабо тянул. Разве что за те годы, что прошли, он раскопал в себе талант к чему-нибудь другому…