… Сумел ли он побывать на таинственном перекрёстке земных и небесных дорог, где, дав верный ответ на три вопроса Стража Вечности, обрёл Сердце Леса в награду?
Стал ли он тем, кто свершил три самых благородных и три самых страшных деяния за всю историю Мира, чтобы взрастить Ae'rettaine в своей душе, смешав силу благословений и проклятий?
Или неужто сам Король Иномирья обманом заставил его плениться диковинной красотой сказочного цветка, в обмен забрав себе его живое, горячее сердце?…
«Нет, нет, всё не так!» — смело выступили в его защиту крошечные огоньки Temerri, проблескивающие меж изумрудных лепестков… Его сердце по-прежнему бьётся в груди, оно объято пламенем — но это пламя никогда не причинит тебе ни боли, ни страданий…
«Вовсе нет!» — вторили им бутоны Lame'nassid, похожие на алые капли, стекающие по тонким стебелькам-обнажённым клинкам Dellavaill… Его пламя больно ранит лишь его самого — но он скорее умрёт, чем позволит ему погаснуть…
«Он растерян» — сухо отозвалось перекрестье побегов Marricanne, и его тут же горько подхватили Llueven, трепеща оранжевыми сполохами на ветру… Он уверен, что не способен любить — и отказывает себе в праве на это чувство…
Но при этом, — заявляла «звезда» Ae'rettaine, пристальный взгляд которой проникал мне в самую душу, — он и в самом деле любит тебя!… Любит, как никого никогда не любил!… Любит отчаянно и безнадёжно, даже мечтать не смея о том, что когда-нибудь будет любим тобою в ответ…
Я моргнула несколько раз, ожидая, что видение, точно сон, сейчас туманной дымкой сорвётся с ресниц… Но цветы никуда не исчезли. Они глядели прямо на меня — строго и немного грустно, точно укоряя меня за то, что я никак не смела им поверить…
Поверить… Альтару.
И себе…
Я покачнулась, едва устояв на ногах…
И в этот миг где-то совсем рядом изумлённо выдохнула Тира:
— Боги-Братья!… Это же… Имперский Эдельвейс!…
И всё сразу стало на свои места.
… Глупая, наивная Shaerriaenne… Столько лет и бед за плечами — а, вот оно, всё ещё живёшь прочитанными в детстве старыми сказками!…
Tearr!…
Ну откуда — откуда, посуди сама, Альтар может знать древний язык цветов?
И с чего это ты вдруг решила, что букет предназначен тебе?…
А ведь на самом деле всё очень просто…
— Имперский Эдельвейс на алом стяге… — свой голос я услышала как будто издалека. — Королевский подарок…
Повернула голову — Тира стояла в шаге от меня, не сводя широко распахнутых глаз с изумрудной «звезды».
— Но… — сорвалось с её губ.
— Альтар любит читать, — я сделала всё, чтобы мои слова прозвучали естественно. — Уверена, он отлично знает геральдику… Ведь он увлечён историей правящего дома Империи. В особенности… — у меня ещё нашлись силы пошутить, — некоторыми её современными персонажами…
Я не стала дожидаться, пока принцесса поднимет на меня взгляд, горящий удивлением и счастьем — боялась выдать себя… Торопливо повернулась к Ин'ке, в нерешительности сжимающей цветы. Чуть скосила на Тиру глаза, отступила на шаг, потом ещё на один, пока Рожерия бережно принимала из рук орки предназначенный ей дар… И должно быть, в первый раз за всё время нашего знакомства я увидела её эмоции искренними, без масок расчёта и покровов приличий. На мгновение замерла, мимо воли любуясь, насколько светла и восхитительно-прекрасна была принцесса в своей радости, восторге, смущении…
Она ни в чём не была передо мной виновата.
И разве имела я право винить Альтара за его внимание к ней?…
Ритуал был исполнен, и девушки уже начали разбиваться на группки, увлечённо обсуждая цветы и общие секреты. Незаметно покинуть их не составляло труда. Благополучно не привлекая к себе внимание, я ускользнула на площадь — туда, где в самом сердце шумной толпы собиралась отыскать одиночество и тишину. Я сама нанесла себе глубокую рану, по собственной глупости и слепоте — и лечение теперь предстояло долгое и болезненное…
На Оро'чан стремительно и незаметно опускалась ночь, ласково обнимала своими крыльями из призрачной мглы кочующий город и его окрестности. И вар'рен, суровые и немногословные при свете дня, неуловимо преображались, как и всякий раз в это время, радуясь, словно дети, восторженно встречая её приход. По всей площади полыхали большие костры, щедро подсвечивая фейерверками искр темнеющее небо. А вокруг них ключом кипела жизнь — яркая, полная чувств и красок, с наслаждением скинувшая ярмо дневной рутины и забот…
Больше всего на свете мне сейчас хотелось остаться одной, укрыться подальше от веселья и радости, которые не могла разделить — но слишком велико было тогда искушение оказаться пленницей собственных мыслей… Нет, этого допустить было нельзя. Но и занять привычное место у костра, возле которого обычно собирался весь наш маленький отряд вместе с теми из орков, которые уже стали нам хорошими знакомыми, я сейчас не могла.