— Тира… Прости меня. Но… так быть не должно.
— Почему? — она на самом деле удивилась.
Демоны…
Тысячи мерзких, поганых, препаскуднейших демонов!…
Как выразить словами то, что не получается облечь даже в мысли?!
— Тира… — я с ужасом понимал, что несу отвратительные банальности. — Я благодарен всему святому, что есть в этом Мире за то, что мне выпало счастье обрести твою дружбу… Я не могу позволить себе… тебя потерять. Даже если теперь ты никогда не взглянешь в мою сторону.
Принцесса помолчала, не спеша, впрочем, высвобождать ладони. Что оставляло мне жалкую надежду быть — хоть насколько это в принципе возможно — понятым правильно…
— Когда-нибудь в интересах Империи я выйду замуж, — наконец заговорила она. — Безусловно, это будет знатный, исключительно важный и влиятельный человек. Наиболее перспективный для роли принца-консорта при моей особе и отца будущего наследника… Сам понимаешь, о чувствах здесь речь не идёт.
Она легонько пожала плечами.
— Отец когда-то сказал, что любовь — это та роскошь, которую не может позволить себе монарх. Я запомнила. И потому с мужчинами, которых я когда-либо допускала в свою жизнь, меня связывала именно дружба. Обоюдная симпатия. И… влечение. Если нам может быть хорошо друг с другом, здесь и сейчас — так для чего усложнять?
— Всё не так просто… — через силу произнёс я.
— Но у тебя ведь были женщины…
— Были…
Случайное знакомство. Мгновение понимания… Слова не важны — лишь холодный блеск в глазах, привыкших видеть суть, а не иллюзии. Узнавших отражение себя…
Жаркая ночь, дарящая мимолётное удовольствие. Грубые, бесстыдные ласки… Стоны наслаждения, срывающиеся в крик… Яростная, почти звериная страсть — отчаянная попытка изобразить способность чувствовать… Попытка поверить и убедить обоих — но прежде всего себя — что нам дано то же, что и всем. Заведомо обречённая на неудачу…
Прохладное утро. Лёгкий кивок в дверях постоялого двора… роскошных комнат… стылой каморки. Последний взгляд перед тем, как дороги разойдутся навек, не оставляя памяти ни ощущений, ни имён, ни лиц…
— Были… — ни с кем и никогда я не касался этой темы — но Тира, чей дар я отверг, имела полное право знать ответ. — Такие же искалеченные внутри, как и я. Их не отталкивал чёрный плащ, меня — их иность, в которую они облачались, словно в броню… Мы сталкивались чужими, и чужими же разбегались, не в силах дать друг другу ничего, кроме сиюминутного удовлетворения плоти… Ни капли нежности, эмоций, искренней ласки. Простого человеческого тепла.
Я поднял глаза.
— Ты совсем другая. Ты — порыв ветра, луч света. Ты — жизнь… Я восхищаюсь тобой. Пойду за тебя в огонь и в воду. Но я ничего не способен дать тебе в ответ…
Как ни старался я подбирать слова, последняя фраза прозвучала, точно резцом по стеклу. Я ожидал чего угодно: вспышки гнева, обиды, даже презрения… Однако Тира вдруг усмехнулась, легонько качнув головой.
— Ох, Альтар… Ты даже не представляешь, как легко я убедила бы тебя в обратном. Но, увы, это предстоит сделать не мне. Теперь я это поняла.
— Тира… — начал я, не представляя, как спасать положение.
Но она уже шагнула к двери, взялась за тяжёлую ручку.
— Ты когда-нибудь видел Имперский Эдельвейс?
— Что?… — мне показалось, я ослышался.
— Эдельвейс. Имперский Эдельвейс, — терпеливо повторила принцесса. — Ты знаешь, как он выглядит?
— Символ Империи?… На гербе… — пробормотал я, чувствуя себя полным ослом.
— Не на гербе. На самом деле.
— Но… — я окончательно опешил. — Это же легенда. Его… не бывает.
— Не бывает… — задумчиво повторила Тира, и в голосе её скользнула лёгкая грусть. — Наверное, ты прав. Легенды тем и хороши, что дают нам определённую свободу пофантазировать…
Она вышла из комнаты, аккуратно прикрывая дверь за собой:
— А на гербе он похож на рябчика, распластанного на сковородке.
Я вновь остался один — так, словно попросту не было случившегося несколько мгновений назад разговора… Но даже в тишине вокруг мне беззвучно слышалось нечто негодующее и осуждающее.
Взгляд зацепил едва початую бутылку и два хрупких фужера позади неё, робко занявших самый краешек стола. Около кованой ножки неуместно ярким пятном на тёмном ковре валялось полосатое полотенце…
Я прикрыл глаза.
Потянулся за полотенцем, чтобы поднять — но вместо этого со всей силы впечатал кулак в ни в чём не повинную стену.
Осёл!
Ну как есть — осёл длинноухий!…