— Жди здесь, — разжал губы А'Кариэлл, когда мы остановились у входа в просторный огороженный павильон. В его сердце стремилось в небо небольшое подобие эльфийского главного храма, увенчанное всё тем же чёрным пламенным языком. — Тебе нельзя туда. Она выйдет когда поговорит с Созидателем… Хотя бы он сумел её вразумить…
Я молча кивнул и приготовился ждать. Однако терпение моё почти не подверглось испытанию… Не прошло и полуоры, когда Шаэриэнн возникла на пороге, словно соткавшись вдруг из наполняющей храм темноты. В руках она бережно сжимала черенки излюбленных ею парных мечей, явно не нашей и не гномьей работы. И одного взгляда на её лицо — бледное, но исполненное упрямой решимости — было достаточно, чтобы понять: надежда А'Кариэлла не сбылась. Не вразумил её эльфийский бог. Ни капли не вразумил…
— Альтар… — скорее, отметила, чем удивилась она, слегка замедляя шаг.
Я двинулся вперёд, встал прямо перед ней, загородив собой выход из павильона. И задал, наконец, вопрос, который тщился задать с самого момента её сногсшибательного появления на площади — глядя прямо в глаза, отливающие зеленью изумрудов:
— Ну и для чего ты всё это сделала?
Она помолчала. Недовольно нахмурилась, знакомо сведя к переносице брови:
— Неужели ты не понимаешь…
— Понимаю, — перебил я, чувствуя, как с каждым мгновением терпит полное фиаско моё обещание себе оставаться спокойным. — Разумеется, понимаю… Заклятый враг, священное право на месть и всё такое. Твой брат предлагал тебе разумнейший путь — выступить с обвинением на суде ваших Старейших. Того, что ты можешь поведать, более чем достаточно, чтобы мерзавец не вышел сухим из воды… Так почему ты взамен решилась на эту глупость?
— Это не глупость! — запальчиво возразила Шаэриэнн, и фанатичный блеск в её глазах хлестанул меня покрепче плети. — На Суде Созвездий Llireadan сделает всё, чтобы выкрутиться — у него будет время и власть… Суд же Меча лишит его возможности опереться на мнение прикормленных Старейших, переврать свидетельства, закрыть рты тем, кто ещё может решиться что-нибудь показать… Я и так — единственная, чей вызов на поединок он оспорить не в силах! И в высшей степени справедливо, что его покарает именно моя рука!
— Твои руки… — поморщился я, не представляя, как заставить её, наконец, признать очевидное, — … едва способны удержать клинки! Ты забыла… — я приподнял её запястье, — забыла, что палачи сотворили с тобой?
— Ashratt!… — Шаэриэнн со злостью выдернула ладонь. — Не волнуйся! Твой Мастер возвратил моим рукам достаточно сил! На то, чтобы воздать этой твари по заслугам, меня хватит!…
— Шаэ… — я всё ещё пытался воззвать к гласу разума. — Да, Просперио — отличный лекарь, но он не бог!!! Он сам сказал тебе, что к тому, что было, ты никогда не вернёшься!…
Но все мои доводы разбивались о глухую стену.
— Я - Избранница Ночи, Rihanne Daerrt!… — меня наотрез отказывались слышать. — Моё мастерство никуда не исчезло! И можешь не сомневаться, я добьюсь справедливости!
— Справедливости?! — не выдержал я. — И в чём же она? В том, что ты станешь которой уже по счёту жертвой предателя и убийцы — заодно, кстати, и оправдаешь его своей гибелью перед смертными и богами?… Да если твой бывший любовник хоть немного владеет клинком, он справится с тобой, словно с ребёнком!…
Взгляд Шаэриэнн окатил меня ледяным презрением.
— Справедливость в том, что послезавтра на рассвете умрёт он, а не я.
— Демоны!!! Неужели ты действительно столь наивна, что веришь в промысел богов?
— Я верю в себя — и этого достаточно!
— Достаточно, говоришь?
Отчаявшись достучаться до неё словами, я сделал два резких шага назад, рванув из-за спины меч:
— Что ж, раз ты так хороша, как сама считаешь — давай, покажи, на что действительно способна твоя рука!
Шаэриэнн отступила, потрясённо качнув головой.
— Ты с ума сошёл! Я не буду с тобой драться!
— Будешь!…
Не давая ей опомниться, я скользнул вправо, тут же атаковал сбоку резким, широким выпадом. Ответ её был предсказуем: клинки вспорхнули крыльями бабочки, слаженно блокируя мой удар…
Впрочем, на это я и рассчитывал: реакция, отточенная годами тренировок, оказалась проворнее гласа рассудка. Главное, ты приняла бой, милая — а уж как не выпустить тебя раньше времени, теперь моя забота…