Тварь оставила в покое камни, развернулась и со всех ног ломанулась в направлении колдуньи ровно в тот момент, когда я, оттолкнувшись, как сумел, от выбоин в скале, давших мне временное убежище, чудовищно неловко хлопнулся прямо ей на холку.
Если б не меч, который крепко застрял между пластинами панциря, я, должно быть, скатился бы сразу. А так… Тварь подскочила на месте, сжалась, изогнулась всем телом, распрямилась в струну — но сбросить меня на землю не смогла. Меня швыряло из стороны в сторону, словно тряпку на ветру, но меч я держал крепко. И всё равно, надолго меня не хватило бы; меч уже начал освобождаться из случайного плена, но перед тем, как упасть под ноги чудовищу, я, высвободив левую руку, в каком-то безумном порыве рванул из крепления нож…
Моего времени хватило ровно на два удара, пересекших тонкие стебельки, на которых держались глаза. Клинок выскочил из панциря и я полетел вниз… Ослепшая тварь в бешенстве взвилась во весь рост на хвосте, засучила в воздухе лапами, однако, не найдя опоры, утратила равновесие и грохнулась на спину.
И вот тут я наконец заметил…
В том месте, где заканчивался панцирь, защищавший грудь, и откуда начиналось блеклое студнеподобное брюхо, пульсировало нечто, едва прикрытое тонкой розовой кожицей. Та самая «брешь» в защите, которую я так долго и тщетно искал.
Сердце?
Или нет?
… В любом случае, раздумывать было некогда. Второго шанса у меня не было. Я вскочил на ноги и, перепрыгнув через бьющий по земле шипастый хвост, взлетел на живот извивающейся на снегу твари, что всеми силами рвалась перевернуться обратно. Парировав несколько мощных, но не прицельных ударов лапами, я в три прыжка добрался до нагрудника, широко размахнулся и всадил клинок прямо в центр пульсирующего комка…
Тело твари сотрясла судорога. Я едва успел соскочить на землю, перепрыгнув через огромную голову, когда монстр свернулся клубком, корчась в предсмертных конвульсиях. Наконец, тварь вытянулась в последний раз, дёрнулась и затихла.
Я медленно поднялся во весь рост. Меня пошатывало. Только сейчас я в полной мере ощутил, как безумно устал во время этой схватки. Левый рукав рубашки был насквозь мокрый и я, скосив на него глаза, увидел, что он весь пропитан кровью. Память услужливо подсказала, что задето предплечье, но с этим ещё можно было подождать… Я подошёл к распростёртой на снегу твари, убедился, что она действительно мертва. Поднял голову, уловив движение вдали в кустах — на поляну выбиралась эльфийка.
Я кивнул ей, махнул рукой — опасности больше не было. И склонился над убитой тварью, потянув на себя торчащий из смертельной раны меч…
… Громкий женский крик, разорвавший воцарившуюся на поляне гулкую тишину, был для меня полной неожиданностью. Но тело, к счастью, среагировало сразу. Я кувыркнулся в сугроб прямо через тушу монстра, содрогнувшуюся через мгновение в зареве яркой вспышки…
Следующая шаровая молния с треском пронеслась чуть выше, войдя в самую гущу ёлок вдалеке за моей спиной; полыхнул пожар, на какое-то время озаривший всё вокруг рыжеватым светом. Он позволил мне чётко разглядеть на левом, дальнем конце поляны человеческую фигуру в развевающейся хламиде, протягивавшую в мою сторону руки. На кончиках пальцев стремительно набирал силу новый искрящийся разряд…
Оттолкнувшись от туши, я приподнялся на локтях, прежде чем снова рухнуть ничком. Мимо опять пронеслась молния, но тело убитой твари служило мне неплохой защитой. Тем не менее, то, что хотел, я увидел.
Вернее, увидел именно то, чего не хотел.
Тёмное пятно, размытые очертания человеческого силуэта… Эльфа лежала в снегу лицом вниз в нескольких шагах от своего покинутого укрытия. Жива ли, мертва — я не знал…
Т-тень Безымянного!…
Более дурацкого положения нельзя было и придумать.
… А Светлые Братья оказались куда расторопнее, чем я ожидал! Выследить нас с эльфийкой и пробраться нашим путём, дождаться, пока уничтожим тварь, а затем взять нас «тёпленькими», без свидетелей и помех… Рано, эх, рано я сбросил их со счетов!…
Я лежал, тесно прижавшись к боку мёртвого монстра, и, лихорадочно соображая, как выкрутиться, пытался распознать бьющие в меня заклятья.
Брат Витин держался на значительном расстоянии и ближе не подходил, щедро швыряя в меня молнию за молнией. Неуклюжий, бесхарактерный глупец на поверку действительно оказался магом, и каким магом!… Огромные огненные шары он творил без видимых усилий, с такой лёгкостью, словно стряхивал с пальцев крошечные искры, способные не более чем поджечь курительную трубку…