А я не спросил.
Мы выехали с рассветом. Седоволосый Магистр лично вышел проводить нас в путь.
Прощание вышло недолгим, суховатым и каким-то неловким: очевидно, все слова были сказаны Мастером и его учеником накануне, а, возможно, просто мешало моё присутствие. Как бы там ни было, но, когда лошади медленным шагом пошли вперёд, унося нас в сторону уже единожды виденной мною площади перед Церковью, я, в отличие от упрямо сжавшего губы Карателя, не смогла сдержаться и обернулась.
Грузная фигура в чёрном плаще — не таком, как у Карателя, а обычном, гражданском — тяжело опираясь на трость, без движения замерла у приоткрытых ворот, глядя нам вслед. Встретившись с его внимательным взглядом, я медленно склонила голову… и получила точно такой же поклон в ответ, за мгновение до того, как дымка утреннего тумана, а затем — и поворот дороги скрыли от нас и дом-замок, и его владельца, так неожиданно и странно преломившего мою судьбу.
Я, в который уже раз за эти несколько дней, подняла кисти рук к глазам. В удобных перчатках из мягкой кожи, они сейчас на вид вообще не отличались от здоровых. Я медленно растопырила пальцы, пошевелила ими, сжала кулаки… Эти простые движения всё ещё давались мне с трудом и выходили не идеально. Но, Ночь Всеблагая, какое же несравнимое ни с чем блаженство я испытывала, когда просто крепко сжимала повод… Скручивала крышку на фляге с водой… Выбирала в холщовом мешке сухарик, чтобы угостить лошадь…
Да, теперь у меня была и лошадь из конюшни Просперио — пепельно-серая крепенькая кобылка лерренской породы, с которой мы, похоже, сразу же нашли общий язык. И оружие… Два меча, ладной ковки и доброй стали, в подогнанных по размеру удобных ножнах за спиной.
И пусть эти клинки и не были моей парой, сотворённой специально для меня первыми оружейниками Долины — теми, что я впервые взяла в руки в день, когда Выбрала Путь и с которыми не расставалась до самого Теондарра. Пусть моя лерренка, забавно потряхивающая подстриженной гривой и отзывающаяся на милое прозвище Мирри, и уступала в стати и породе вороным и серебряно-белым скакунам из конюшни моего отца. И пускай мои руки восстановили силы и подвижность хорошо, если на десятую часть от того, какими они были прежде, чем над ними поработал Палач… Всё это казалось сном — слишком удивительным и нереальным для того, чтобы случиться на самом деле.
Оружие, лошадь и… руки — вместо клейма Отвращённой и плахи. Вместо каземата — свобода. Вместо неминуемой смерти — жизнь, а с нею возможность свершить свою расплату… И ничего сверхъестественного, фальшивого или преступного взамен.
Разумеется, я старалась честно выполнять взятые на себя обязательства, обеспечивая магическую поддержку в дороге. Однако судьба и здесь, похоже, решила побаловать меня: попутчиком мой Каратель оказался на редкость непритязательным. Он вообще ничего не требовал. Лес «читал» грамотно и точно, был способен выбрать направление движения по Солнцу и звёздам едва ли не точнее, чем я с помощью чар, а с разведением костров на привалах и приготовлением нехитрой походной пищи и вовсе справлялся безо всякой магии, стоило мне чуть-чуть промешкать… Но вот за что я на самом деле возблагодарила Свет и Тьму — так это за то, что он оказался молчалив. Не лез в душу, не пытался скоротать монотонную дорогу пустопорожней болтовнёй… Путешествие явно не тяготило его — определённо, он был привычен к затяжным переходам и суровым условиям Полуночи. Складывалось впечатление, что обо мне он вообще вспоминал только тогда, когда во время привала разливал суп по двум тарелкам или платил за две комнаты в корчме.
Меня такое положение дел более чем устраивало. В пути я следовала за Карателем, как нитка за иголкой, а в свободное от переездов и походных хлопот время потихоньку разрабатывала руки, вспоминая движения и пассы, к которым неспособна была вернуться в течение долгих лет.
Заклятья действительно удавались всё лучше. Но вот бой на мечах…
Первая же лесная ночёвка, когда, облюбовав укромную полянку подальше от костра с одеялами, рассёдланными лошадьми и привычно замершим у самого пламени Карателем, я приступила к танцу-с-тенями, жестоко разочаровала меня. Парные мечи, некогда самое привычное и любимое моё оружие, теперь совершенно меня не слушались. Рукояти то и дело выскальзывали из пальцев, я не справлялась ни с балансом, ни с весом, не могла не то что провести приём — но даже удержать клинки… Вот теперь мне со всей горечью стало ясно, почему Магистр Просперио, лично сопроводивший меня в оружейную башню своего замка, чтобы дать возможность подобрать оружие по вкусу, не одобрил тогда мой выбор. Однако я, ослеплённая радостью встречи со своими мечами, ничего не хотела слышать… И вот результат.