— А ты ещё не понял? — Ройс резко поворачивается к нему. Алой искрой на ветру сверкает подкладка плаща… — Они здесь не для разговоров. Они пришли убивать…
… Убивать!…
Больше ничего не осталось.
Единственная мысль, вытеснившая все остальные, бьётся как пульс в такт наносимым ударам… За кровавым маревом в глазах не видно солнца… Крошево из камня вдребезги разбитых стен, туманное эхо сыплющихся градом заклятий, копоть, дым и пыль — пресловутый «туман войны»…
Временами кажется, что земля и небо поменялись местами.
«Убивать!» — поют клинки, скрещиваясь, отбивая, вгрызаясь в незащищённую плоть… Лязг металла, собирающего кровавую жатву, не заглушит ничто — даже звериный рык сошедшихся врукопашную, даже стоны раненых и умирающих…
Прорывы, словно дыры в ветхой крестьянской рубахе, повсюду — стены более не могут защитить, распавшись на каменные завалы, из которых местами торчат угловатые, обожжённые обрубки рукотворных скал… Но главный бой сейчас кипит здесь, у ворот, от которых осталась лишь огромная зияющая прореха с торчащими сверху, словно в насмешку, искорёженными зубьями органки…
Остроухие бьются яростно, жёстко, умело. За ними — превосходство в числе и силе, поддержка магии и осадных машин, но здесь, в ближнем бою, решают всё равно мечи — и потому мы всё ещё держимся… Из последних сил — но держимся, понемногу теснимые к улицам с разбитыми домами и изрытым кавернами мостовым… Скольких я уже отправил к Безымянному? Который из них отправит к нему меня?…
Над растерзанным городом исполинской чёрной тенью возвышается громада Башни — последний оплот защищающих Рекарн… Нелюди тоже это понимают, и усилия остроухих магов всё больше сосредотачиваются на ней. Не могу понять, получилось ли что-то у Дарена, не могу даже повернуть головы — но знаю, Башня всё ещё цела… а подмоги всё ещё нет.
Волны защитников и нападающих схлёстываются и схлёстываются вновь. Я убиваю — много и страшно, но передо мной, сменяя убитых, без конца возникают всё новые и новые фигуры в доспехах… Рядом со мною — тоже.
… В паре саженей со вспышкой и оглушительным свистом в землю врезается неприцельно пущенное кем-то заклятье, расшвыривая передние ряды, как котят. Я едва успеваю перекатиться назад, под защиту наспех сооружённой из обломков домов и перевёрнутых телег баррикады. Боли не чувствую, но в глазах темнеет и предательски двоится…
Тень… Какая-то тень на баррикаде… Из последних сил напрягаю зрение — фиолетовый плащ!… То, что некогда было таким плащом, неистово хлещет на ветру растрёпанными обрывками. Человек оглядывается… ищет кого-то в разверзшемся хаосе… Ищет меня?
Дарен?
Наши глаза встречаются.
— Получилось!… Получилось!!!
Правая рука мага с оттопыренным большим пальцем взмывает вверх… Я подхватываюсь на ноги, рвусь к нему — но высокий золотоволосый эльф в отмеченном руной доспехе успевает на мгновение раньше. Стремительное движение изящной кисти — словно кобры, совершающей бросок — и Дарен, вдруг споткнувшись, тяжело заваливается вниз, к разбросанным у подножия баррикады телам. Я знаю… демоны, уже знаю, что он погиб!… . кинжал вошёл в глазницу до основания, не оставляя никаких шансов… но даже не это заставляет меня, холодея, замереть на месте, в один миг растеряв все мысли и слова…
Нет, даже не стеклянный взгляд Дарена — «Око Дракона» в рукояти кинжала, запущенного рукой врага, не менее умелой, чем моя…
«Око Дракона», взирающее на Мир с холодным равнодушием оружия, которому всё равно, кому служить. И даже на таком расстоянии от меня не скрывается прекрасно знакомая мне щербинка на его верхней грани, придающая загадочный прищур каменному «взгляду»…
… Нет! Нет! Нет!!!
Захлебнувшись утробным звериным рыком, я прыгаю вперёд, как нож в масло врезаюсь в самую гущу остроухих, с утроенными силами прорываясь к золотоволосому. Меня бьют, рубят, пытаются остановить — бесполезно!… Я не чувствую боли, я не вижу преград — ничего и никого, кроме проклятой остроухой твари, метнувший кинжал, который несколько ор назад я подарил Рэйни.
Рэйни!
Свет и Тьма, ведь отец должен был укрыть её!… Может быть, она обронила, потеряла кинжал…
Молю вас, всеблагие Боги!!! Чем угодно заклинаю!…
Но разум, проклятый разум подсказывает совершенно иное: Рэйни никогда не стала бы отсиживаться взаперти. Как никогда не рассталась бы с моим подарком. А это значит, что…