Он сделал приглашающий жест рукой, как это делаем мы, земляне, и, повернувшись ко мне спиной, пошёл на тонковатых коротких ногах сквозь кольцо зелёных. Я, стеная и охая, побрёл за ним. А что делать?
А что делать?..
Честно скажу, я тогда всё почему-то воспринимал как должное, будто заворожённый происходящим. Тревога была, боязнь знобило спину – и только.
По дороге сбросил подкрылки. Они упали в сухой бурьян и вызвали переполох и панику и у следующих по пятам зелёных. Их монолитная стена резко разомкнулась, и они далеко обежали место, где извивались и пылили куски полуживой материи.
Меня это… да, да, развеселило, приободрило (они-то всего больше меня бояться!) и придало сил, а боли мои притихли, притупились. Я по-другому, с некоторой долей удивления и юмора, взглянул на создавшуюся ситуацию. Ну, разве не смешно, что в огромном мире Недотроги, затерявшись в обширной обще планетной пустыне и среди бесчисленных, похожих друг на друга возвышенностей, идёт странная группа. Впереди – короткий и толстый, словно придавленный сверху и приплюснутый, вышагивает, неестественно выворачивая ноги, рыхло-белый антропоид. За ним, отстав шага на три, – длинноногий, почерневший под солнцем Недотроги, пришелец из другого мира. А за ними, плечо к плечу, толпа, похожих на землян, зелёных.
И – бескрайняя даль, жаркие лучи солнца, приглушённо шуршащий под ногами высохшая трава и всепланетная тишина.
Шли мы недолго. Остановились у большого камня. Я часто пробегал мимо него. Он казался нелепым на равнине и служил неплохим ориентиром. Камень старый, в трещинах, вокруг него горки каменных крошек. Но сегодня камень был расколот или разъединён на две половины, стоящие под углом друг к другу.
Под камень вела довольно широкая лестница и терялась в полусумраке глубоко внизу.
Не останавливаясь, мой провожатый стал опускаться вниз по ступеням. Я, чуть поколебавшись, следом за ним. Он за всё время ни разу не оглянулся, наверное, был уверен, что я не сбегу, не отстану, не нападу на него сзади.
Зелёные остались наверху, остановившись перед камнем, и тут же уселись на землю.
За мной раздался шорох, оттуда упала тень – ловушка захлопнулась. Вот тут-то я, наконец, испугался и основательно осознал невероятность происходящего со мной.
– Никаких следов, никаких намёков на былое существование, если не цивилизации, то хотя бы примитивного разума, – говорил нам Коппент во время ознакомительных прогулок по планете. – Зелёные?.. Да, конечно… Но пока как казус. Даже пока не понять откуда. Может быть, извне. Пока загадка, но сколько их решалось на каждый планетах… Зелёных вначале не было и никто их не видел. И, вообще, кроме толпы, что преследует вас, ни одного зелёного нигде на планете больше нет. Мы с орбиты прочёсываем каждый квадратный метр…
– Конечно, когда сюда, наконец, прибудет серьёзная экспедиция, она раскопает, что здесь происходит. С зелёными разберётся…
– Фауна и флора деградируют, – печально продолжал начальник станции. – Из животных, похоже, остались одни монстры, пожирающие самих себя. Растения… Одни колючки… Древняя планета.
Внизу нас ожидали. Четверо.
Я оказался перед ними, рыхлыми, раздавшимися в ширину. Все на одно лицо, молчаливые, безволосые и безбровые. Грудь вперёд
Кажется, настроение у них мирное.
– Авей! – внезапно высоким голосом выкрикнул один из них и ткнул в мою сторону толстым коротким пальцем руки.
Кто его знает, что он от меня хочет? Другие уставились в меня угольными глазами. Ждут? Чего? Кто я?
– Алексей… Алексей я.
– Авей! – снова выкрикнул тот же антропоид и показал пальцем вверх.
Я видел в нём ожившую карикатуру – коротышка, ладонь лопатой, указующий перст.
Я постоял, собираясь с мыслями. Посмотрел на матовый свод подземелья. Непонимающе пожал плечами.
– Авей! – палец показал вниз.
Вот пристал! Что ему от меня нужно, что он пытается у меня узнать? Что, они сразу со мной поговорить решили? Оптимисты, однако!
Не подумайте обо мне, как о бесстрашном, ничему не удивляющемся человеке. Я находился на взводе, ведь передо мной некто! И пытаются войти со мной в связь…
– Клотыш! – палец вниз. – Клотыш! Авей, Алексей! – палец на меня. – Авей, Клотыш, – палец опять указует вниз.
Он что, не понимает, что я его не понимаю?
А, может быть, всё намного проще, чем мне кажется. Я тут стою, ломаю голову, они вот тоже из себя выходят. Но ведь не исключено положение, что мы уже понимаем друг друга.