Спасательная капсула серым комочком долго висела над пухлой шапкой песка и пыли, выброшенной ударом, потом плавно скользнула вниз и мягко коснулась планеты амортизаторами. Лекарь капсулы осторожно обвил тело Кирилла чуткими щупальцами, сделал массаж, несколько инъекций, привёл его в чувство и погрузил в исцелительный сон.
Через несколько часов Кирилл проснулся. Болела голова, спина. Он безразлично прожевал полимин, предложенный Лекарем, и попытался что-либо понять и вспомнить.
Полимин прояснил голову, и Кирилл попросил Лекаря рассказать о случившемся. Так он узнал о гибели звездолёта с поэтическим названием «Песня. Капсула показалась Кириллу особенно тесной после рассказа Лекаря и он, пренебрегая традиционными предостережениями рецепторов капсулы, выбрался наружу.
Он не обратил внимания ни на косматое светило этой планеты, ни на живность, которая при его появлении прыснула в стороны и быстро закопалась в песок, работая передними и задними конечностями, ни на скромный пейзаж, раскинувшийся перед ним. Он видел только её, «Песню», вернее, что от неё осталось, и, еле волоча ноги по рыжему горячему песку, побрёл к ней. Она высоко подняла корму с рвано обломленным зеркалом двигателя и на три четверти погрузилась вглубь неприветливой планеты. В выбитой воронке перемешались, спаялись и торчали из-под жидкой грязи купола застывшего стекла, оплавленные конструкции, комья вывороченной земли, барханы чёрного песка. Надо всем эти безумием ещё парило, и висел тяжёлый запах пережжённого металла и пластика.
Кирилл, бесчувственно закусив губу, дошёл до края воронки. И постепенно его сознание, тело, каждую клетку его существа заполнила страшная мысль о гибели друзей и одиночестве. И далёкая, но желанная Земля сжалась до ничтожной пылинки Вселенной, и весь огромный мир сбежался и затих у разбитой «Песни».
Увязая по пояс в тёмной вязкой жиже, он подобрался к ней, приложился ладонями и потным лбом к тёплой броне искорёженного корпуса и надолго замер в скорбной позе. Мысли его были простыми: «Что делать?.. Надо что-то делать…»
Не зная, зачем он это делает, нетерпеливо двинулся вдоль корпуса, следуя его изгибам, и нашёл, что второй грузовой люк находится почти на уровне его груди. Безуспешно, и опять же не понимая зачем, попытался открыть заклинившую дверь в несколько метров в диаметре. Из израненных почерневших рук бежала кровь. Теряя над собой контроль, Кирилл стал стучать кулаками в безответную броню. Слёзы бессилия смешались с потом.
Опомнившись, на четвереньках выполз на бруствер воронки, скатился под горку и сел спиной к «Песне».
Так он сидел, скрестив ноги, на раскалённом песке и равнодушно покачивался в такт своим неразборчивым и тяжёлым мыслям. Горели от боли руки, саднила кожа, но он даже не подумал, что боль может снять Лекарь.
Его пустой взгляд скользил по шероховатой сумрачно-голубой броне звездолёта, громадой нависшего над головой, по неприветливым сопкам, по бирюзовому небу чужой планеты.
Остался жить! Зачем?.. Чтобы, в конце концов, умереть одному под звездолётом – его надгробным памятником? Сегодня или через год, два… Одичавшим, с угасшим разумом…
Лица погибших друзей, совсем недавно живые и весёлые, всплывали перед ним. Кирилл вглядывался в родные черты, жадно ловил улыбки и жизнерадостный блеск глаз… Так сидел он долго.
– Здравствуй!.. Я пришёл к тебе, – ясно услышал Кирилл негромкий ласковый голос, льющийся, словно из него самого.
– Мм… – мотнул головой Кирилл.
Его грязного лица коснулась страдальческая улыбка – начались галлюцинации… В таком случае Устав требует… Что он требует?.. А-а, всё равно…
Он поднёс к глазам руки, осмотрел их, не узнавая. Недавно чистые и сильные, сейчас они показались ему похожими на иссохшие неразвитые деревца.
– Я пришёл к тебе! – повторил тот же ласковый голос.
Кирилл заворожённо замер, но тут же встрепенулся. До него стал доходить смысл сказанного. Он поднялся на ноги и осмотрелся.
Прямо перед ним на фоне светлой дали колыхалось какое-то ажурное полупрозрачное переплетение нитей. Из затуманенных размазанных узелков иногда разбегались чёткие прямые побеги, иногда штрихи, точки в цепочку – всё это вместе трепетно жило, двигалось, дышало и зыбилось. В представлении Кирилла нечто с натяжкой похожее на этажерку свободно парило над песчаной почвой, переливалось загадочно-цветными волнами и колкими вспышками.