– Молодцы! – похвалила нас учительница, а потом сказала слова, похоронившие мою радость: – Настало время, дети, когда Ведущие попрощаются с вами. Наступает момент первого возвращения!.. Они возвращаются!
Все зашумели, замахали нам руками.
– Ведущие! – Ещё торжественнее, хотя, казалось и до того оно достигло самого высоко предела, возвысила голос Светлана Алексеевна. – Возвращайтесь!
Как по мановению волшебной палочки из поля зрения стали исчезать Ведущие Наташек, Танек и других тоже – они вернулись к началу сегодняшнего дня. Там они теперь станут рядовыми временнЫми двойниками.
Мне же до слёз не хотелось возвращаться. Только-только, как мне казалось, я почувствовал вырастающие за спиной от счастья крылья и наступление мига, когда я, наверное, смог бы взлететь, а тут… Надо возвращаться. И миг этот никогда уже не повториться…
– Возвращайтесь! – уже приказывала Светлана Алексеевна строгим голосом мне и Тольке, так как перед линейкой невозвращенцами остались только мы с ним.
А ребята шумели, тоже подсказывали, показывали на нас пальцами, подсмеивались…
В моей комнате, где я объявился вначале сегодняшнего дня, наступало раннее утро, но в ней уже теснились двойники, которые своим присутствием поразили меня. Мне казалось, раз я Первый в возвращении, то и буду первым во времени в комнате.
– Ещё один!.. Ура! Нас всё больше! – приветствовали они меня. – Ты какой по номеру?
– Ведущий! – гордо сказал я, хотя, честно скажу, мне уже расхотелось быть таким гордым.
– Мы почти все были Ведущими, – тут же напомнили мне. – Ты какой по очерёдности возвращения?
Я растерялся. Что ещё за очерёдность?
– Ты откуда возвратился? Из какого времени?
– А, – вспомнил я разъяснения Светланы Алексеевны и понял, о чём они у меня спрашивают. Я с линейки… Первый я.
– А я второй, – протолкнулся ко мне двойник, одетый, так же как и я, в праздничный костюм.
– Здравствуй! – почему-то поздоровался я.
– Здравствуй! – обрадовался двойник.
Мы с ним даже постояли некоторое время, взявшись за руки.
– А этот… ну, тот… который… – Мне никак почему-то не удавалось назвать того меня, который с утра будет Ведущим до вызова его перед линейкой.
– Этот-то, – скривив губы, отмахнулся Второй. – Как где? Спит ещё. Ты лучше посмотри вон на тех двоих. – И шепнул мне в ухо: – У них синяки под глазами.
– С Толькой подрались.
– Ну, да… Ты же знаешь, – разочаровался Второй.
– А этот чего? – я показал глазами на того меня непонятного, с пером в волосах, что сидел в углу, молчал и не играл со всеми.
– Никто не знает.
Тут я заметил пирожные, соки. Оказывается, я очень проголодался, ведь утром поел чуть-чуть. Остальные двойники тоже время от времени подходили к столам. Одна из мам, которая то поправляла нам волосы или воротничок на рубашке, то вытирала наши разгорячённые лица, меняла пустые тарелки на заполненные. Иногда говорила:
– Не шумите так. Вы его можете разбудить. А вам выспаться надо.
Это она говорила обо мне, который ещё спал тут же в комнате за ширмой.
– Сколько же спать можно? – не согласился я.
– Восемь часов, – напомнила мама. – Как ты быстро забыл.
– А чего он? – пробормотал я, не сдаваясь, и почувствовал какую-то неясную ещё антипатию ко мне, спящему.
– Не он, а ты, – терпеливо поправила меня мама. – Привыкай дружить со своими временнЫми двойниками… Не бубни, а скажи, что ты хочешь и что тебе не нравиться?.. Ничего не хочешь и всё нравиться?.. Вот и хорошо… Поиграйте ещё немного. Его ещё рано будить. Если он не выспится, то вы все будете как сонные мухи.
– Сонные мухи! Мы сонные мухи! Спать хочу! – объявил один из нас.
– Если хочешь спать, иди в папин кабинет. Но не шуми. Там спят ваши двойники. Иди, иди! День с возвращением длинный, всё ещё успеете сделать и увидеть.
Мы поиграли и поели ещё.
Нас прибывало. У каждого появлялись свои какие-то дела, каждый со своим настроением, интересами и мыслями. А углы всё так же занимали: один с пером и накрашенным лицом, другой – с аппаратом у груди.
Наконец, проснулся Ведущий. Смотрел на нас из-за ширмы округлившимися со сна глазами и ничего ещё не знал. Мы, смеясь над ним, кое-что намекали о будущих событиях в разговоре, а потом перебивали друг друга:
– Знаем, знаем. Помолчи!
По дороге в школу Ведущий наш изображал из себя невесть что и говорил об этом всем, даже маме надоел.
Когда мы почти подходили к школе, к нему подошли двое с подбитыми глазами и стали подговаривать против Толи, друга моего, а Ведущий со значительным видом слушал их и соглашался.