Мазков сделал безразличное лицо и продолжил обход лаборатории. Ветров изобразил круглые глаза и показал Татьяне, что у начальника отдела в голове не всё в порядке.
Славина отмахнулась. В это время заговорил Вовочка, и она наклонилась к нему поближе.
Мазков ещё раз пофланировал между столами. На него никто не обращал внимания.
Реальный мир.
– Н-да… – Мазков озабоченно почесал обеими руками залысины, виновато посмотрел на Корчагина. – Хорош я там у них. Ничего не скажешь.
– Да и я… – Корчагин с досадой махнул рукой. – Все мы там жуткие обыватели и склочники.
Мазков вздохнул.
– Сами на себя наклепали, как могли. Вот тебе и научная целенаправленность. Друг на друга или друг перед другом… О начальстве думают всегда плохо.
– Ладно, Павел Андреевич, бог с ними. И с нашими, и с теми… Из-за тех до нас могут не дойти эффекты, которые просматриваются в их Программе. Недаром у них сыр-бор разгорелся из-за этого абсолютного преобразователя. Как вы думаете, что это такое?
Мазков пожал плечами.
– В перпетуум-мобиле не верю. Однако они ведь там уверены в его идеальности. Абсолютности… Удивляет и неустранимая Лакуна в их Программе. Тоже вопрос, что это такое? Да и одиссея… как его? Индевлада?
Корчагин коротко кивнул.
– Индевлада. Индексовый Владимир… А ведь любопытно у них придумано ввести в Программу Наблюдателя, его Помощника, Проводников, группу изоляции!
– Любопытно-то любопытно, – опять вздохнул начальник отдела. – Но как они это сделали? Попробуй ты ввести такого Наблюдателя… Не знаешь как? То-то. А у них всё это просто… Как будто. И ещё такой детский вопрос. Зачем они Наблюдателя вообще ввели? Цель? За кем или за чем наблюдать? Не думали?
– Расшифровываем, Павел Андреевич. Но пока… Они же там свой язык программирования придумали. Сверх экономичный и простой. Над ним работаем… Над всем работаем. Но то, что мы сами создали, стало выходить из-под контроля, а то, что создали они, просто не поддаётся осмыслению. Одни догадки. Там свои законы действуют.
– Н-да… Столько нового, а они там одну единственную заявку не составят. Весь эксперимент споткнулся на этом. По этой заявке мы могли бы кое-что определить. А они… Ведь всё похоронят! Глупостей наделают. Потом гадай и доказывай, что было, а чего не было… Ты-то чего там упёрся? Кровать тебе подавай! Заявка нужна, кто бы в неё не вошёл.
– Да не упёрся я. Сны там у Селянинова телепатические… Тьфу ты! Привязалось! Путаю всё время того и нашего. Спрашиваю его сегодня. Володю. Нашего. Так вот спрашиваю, что он видит во сне? Он говорит, что только девушек… А Татьяна Славина грозиться уволиться.
– Н-да…
Программа в программе.
Солнце отдыхало.
Чтобы светить, надо отдыхать. И ничего не помнить. И погрузиться в себя без остатка. И дышать: вспухать и опадать то внешней, то внутренней оболочками.
Тихо, славно, тепло!
Фоки без устали шли вперёд. Но дорога становилась угрожающе узкой. Новым вскоре пришлось ослабить связи. Бессмертные заволновались – некоторым из них не стало хватать места под Покрывалом Единения. Плевки Хемов порой не достигали цели.
Могли быть последствия, но фоки продолжали идти вперёд.
Серкор поджидал их в самом трудном для перехода участке пути. Живущий за счёт энергии Солнца и темноты, он всегда бодрствовал и всегда был нацелен на уничтожение фоков. Он превращал их в новые образования, необходимых для создания картины погибших Грёз.
Фоки боялись Серкора.
Его внезапное появление шокировало их. Отчаянный сигнал бедствия, могущего остановить важную экспедицию к Солнцу и даже не подпустить к нему посланцев, умчался назад, к оставленным соплеменникам, и всполошил их. У них вспыхнули костры, собирая Курителей и Новых. Хемы кричали в голос:
– Хранительница, очнись! – и плевали в костры.
Пламя костров рваными ревущими рукавами достигали уже верхнего края каньона.
Курители могучим дыханием добавляли силы Хемам, отчего голоса их крепли и крепли. Слаженный и всёсокрушающий крик пронизал стены до самой Преисподней. Стены резонировали и усиливали вопль:
– Хранительница, очнись!
Хранительница Всех Даров и Порядка слышала крик фоков, но никак не могла избавиться от блаженного оцепенения. Оно наступило внезапно, словно она окунулась в него. И пришло оно из Преисподней. Там что-то творилось, а она не могла понять что, а потому не знала, как на всё это реагировать, и млела в оцепенении.
Непредсказуемость – вот что она ощущала в тот момент, когда её достигла просьба фоков о помощи.