— Мя-у-у-у! — большой кошкан, на глазах увеличиваясь в размерах, с нарастающей скоростью пикировал на оставшихся у двери.
Андрей, выйдя из оцепенения, увидел, что Вадим сидит на ступеньках, растерянно оглядываясь вокруг. Он ухватил приятеля за ворот и, бросившись в дверь, потащил за собой. Рубашка затрещала, и, выдрав из нее клок, Андрей буквально влетел в помещение за дверью. Вадим, уже окончательно придя в себя, в последний момент перевалился через порог, свалившись на пол рядом с Андреем.
Кошкан глухо ударился о пространство дверного проема, и оно медленно заколыхалось, словно поверхность воды.
— Ага, не можешь! — радостно закричал Вадим и рассмеялся.
Птица, повиснув в воздухе, затряслась всем телом, вспучила перья и часто застучала зубами. Вокруг нее с визгом и воем носилось множество мелких кошканов.
Затем вся стая во главе с вожаком скрылась под землей.
В то же время из отверстия поднялся густой туман и закружился смерчем. Когда туман несколько рассеялся, воронки уже не было видно. Зато вдали появилось множество нечетких силуэтов.
— Стражники, — сказал Андрей, — может быть, лучше закрыть дверь?
— Подожди, — ответил Вадим, — мне хочется посмотреть на их физиономии, когда они увидят, что мы уже здесь.
— Твое злорадство тебя погубит, — усмехнулся Андрей. — А, впрочем, мне и самому это любопытно.
И вот уже четко обозначились футбольные номера на форменной одежде. Кто-то один был не в форме. Присмотревшись, друзья узнали в нем старика, которого стражники вели под руки.
— Подождите! Не закрывайте дверь! — закричал огненно-рыжий начальник стражи, когда солдаты уже были совсем близко. — Есть разговор!
Двое стражников повели старика вверх по лестнице. Он шел с опущенной головой, тяжело шагая со ступеньки на ступеньку. Не дойдя до верха, старик остановился. Стражники попытались его тащить, но он стал упираться.
— Оставьте его! — крикнул Вадим.
Стражники отпустили старика. Он стоял, не глядя перед собой.
— Эллина просила, чтобы вы взяли ее с собой, и мы получили разрешение выпроводить ее вместе с вами после прохождения некоторых формальностей, — сказал рыжий.
— Нам не нужны такие, как вы и она. Старик может подтвердить. Подтверди! — крикнул он старику.
Тот молчал.
— Ты слышишь? Подтверди, что я говорю правду! — вновь закричал рыжий.
Старик поднял голову, грустно посмотрел на своих знакомых и закричал:
— Они закопали ее!
Один из стражников тут же изо всей силы ударил старика, и тот повалился на лестницу. Вадим и Андрей выскочили наружу, пытаясь помочь своему спасителю, но навстречу им побежали не меньше десятка стражников, и они отпрянули назад, вновь оказавшись на своей территории. Двое стражников взяли старика за ноги и потащили его вниз по ступенькам.
— Никогда! — закричал старик срывающимся голосом, пытаясь приподняться на руках. — Слышите, никогда не входите в ложную дверь!
Солдаты столпились на лестнице и из-за них уже не было видно, что происходит внизу. Один из них обогнал всех и на мгновение приостановился у входа, готовясь наброситься на чужаков.
— Как бы не так! — язвительно сказал Вадим, но стражник без труда перешагнул порог и попытался схватить его, Вадим на секунду растерялся, но тут же нанес стражнику неожиданно сильный удар в челюсть. Тот отлетел назад и, пытаясь удержаться на ногах, вцепился в Андрея. Андрей потерял равновесие, но успел оттолкнуть стражника от себя. Стражник вылетел наружу, а Андрей, падая, попытался ухватиться за дверь. Руки скользнули по двери, лишь толкнув ее, и, уже лежа на полу, Андрей увидел, как дверь захлопнулась перед набегавшими на нее стражниками.
Наступила тишина. Вадим задумчиво погладил дверь рукой:
— Нарисованная.
Вооружившись ножом и топором, они тщательно ободрали стену, не оставив на ней и следа ложной двери. Вадим облегченно вздохнул и, подойдя к камину, над которым висела их одежда, тихо сказал:
— А одежда-то наша высохла.
Погода была ясной. В лесу пахло свежестью, щебетали птицы, и все, что происходило за дверью, казалось им теперь каким-то бредом, наваждением.
— Может, мы зря уничтожили дверь? — после долгого молчания спросил Андрей. — Вдруг нам удалось бы еще раз войти? Мы могли бы попытаться откопать их.
— Вряд ли мы с тобой дождались бы, чтоб эта дверь вновь отворилась. Но когда-нибудь она, несомненно, открылась бы, и в нее еще кто-нибудь угодил бы, — ответил Вадим после некоторой паузы.
Видимо, он и сам думал об этом. Совсем близко за деревьями послышался шум приближающегося поезда.
— Кажется, поспеваем вовремя, — сказал Вадим и прибавил шагу.
ФОБОС
Фобос медленно плыл вдоль длинного темного тоннеля, ведущего к выходу из каменного лабиринта, уходящего глубоко под дно залива. Кто и когда построил это громоздкое сооружение, для чего оно предназначалось и почему было заброшено, Фобос не знал. Как не знал и того, кто он такой, как попал в залив, когда, откуда и зачем. Откуда-то из глубины его памяти порой всплывали обрывки смутных, неясных воспоминаний и ощущений, из которых угадывалось, что когда-то он был не один, и жизнь его была совершенно иной. Но какой именно — Фобос не помнил. Он вообще ничего не помнил из своего далекого прошлого, а лишь подсознательно ощущал и догадывался.
Ближе к выходу, где чуткие глаза Фобоса улавливали пробивавшийся снаружи слабый серый свет, от колыхания воды шевелились зыбкие абрисы черных водорослей. Не останавливаясь, Фобос захватывал цепкими челюстями пучок их и медленно, без всякого удовольствия, заглатывал, не пережевывая. Время от времени выплывая из мертвого залива подальше в море, он подкармливался также рыбой, которую терпеть не мог еще больше, чем водоросли, но это была единственная пища, дававшая ему жизнь.
Вписавшись массивным телом в светлевший впереди прямоугольник, Фобос быстро осмотрелся. Хорошо, что он мог, выпучив глаза, вращать ими по сторонам, не изгибаясь и не разворачивая свое массивное тело. Мутноватая вода залива, в которой мог жить только Фобос да редкие темные водоросли, нечасто бывала тихой и спокойной. То и дело издали, оттуда, где громоздились гулкими корпусами плавающие вместилища, набитые копошащимися двуножками, доносились различные шумы — гул, скрип или грохот, от которого вода вздрагивала, словно с испугу, или ее пронзала мелкая дрожь. При движении вдоль обрывистого берега в одну сторону можно было услышать шум двух ближайших труб. Из них в залив стекала тяжелая зеленоватая жидкость, которую так любил вдыхать Фобос. Она бодрила его и придавала ощущение необыкновенной легкости. Выбрасываясь из труб, цветная вода опускалась ко дну и лишь там растекалась в стороны, смешиваясь с остальными водами залива. Фобос обожал полежать на песке под этим зеленым водопадом, зато в другой стороне от входа в лабиринт недавно появилась еще одна труба, выбрасывавшая из себя противную жидкость, от которой щемило глаза, млели щупальца и начинало жечь внутри. Однажды, плотно обмотав эту трубу щупальцами, Фобос сдавливал ее до тех пор, пока она не сплющилась. Но понемногу ядовитая вода продолжала вытекать в залив. Тогда Фобос, изнемогая от болезненного состояния, повис на трубе и рывками стал подворачивать ее под себя. Труба вновь поддалась, и край ее, загнувшись книзу, перестал источать яд. Однако уже на следующий день он был аккуратно срезан, а оставшаяся часть трубы была так коротка, что с ней уже ничего нельзя было сделать, и Фобосу оставалось лишь держаться подальше от зловещего места.
С тех пор вода в заливе стала хуже. Но долго жить в открытом море Фобос и вовсе не мог. Среда, в которой умудрялись обитать многочисленные, кишащие тут и там глупые твари, не подходила ему еще больше. Поэтому, время от времени выплывая из залива в открытое море, чтобы поесть рыбы, Фобос до наступления темноты возвращался обратно.