— Опять загадки! Ты сегодня, Чонки, прямо скажу, просто в ударе!
— Я тоже был бы рад пошутить. Но вместо этого предлагаю тебе заняться Лабиринтом Времени…
— Как это — заняться? Ты же знаешь, что это бесполезно. Я рассчитывал на что-нибудь поинтереснее. А тут вдруг Лабиринт… Зачем?
— Видишь ли, Имия, только ты чего-то стоишь среди нас всех как технически образованный человек.
— Да что ты! Я же не специалист! Говорил же. И ты знаешь, что таковым невозможно стать. Я постиг только азы того, что называется техникой.
— Вот именно! Азы! Никто не может похвастаться этим.
— Ну, не скажи. А слепачи? Ведь они все делают сами и владеют для этого необходимыми знаниями.
— Пустое! Слепачи живут далеко за пределами нашего уровня развития цивилизации. Мне, правда, не очень понятно, кто так придумал считать, но они — из другого времени. Факт. Из нашего далекого прошлого. Их знания — только те, которых они достигли. И не более.
— У них система взаимосвязей довольно-таки многогранна, поверь мне, — возразил Имия.
— Никогда не соглашусь с этим. Разве они хоть как-то способны приблизиться к уровню созданного самозаводами?
— Причем здесь самозаводы? Не надо про них. По-моему, все началось с Лабиринта Времени.
— Но я еще не договорил… Я считаю, что самозаводы — это предел!
— Опять загадки!
— Как тебе сказать? И да, и нет. Понимаешь, вопрос почти личный. Здесь нет никакой ответственности. Будь спокоен. Это моя просьба.
Имия не узнавал Чонки-лао. Ему показалось, будто что-то надломилось в этом всегда спокойном, рассудительном и мужественном человеке. От него словно повеяло холодком. Имия чувствовал это нутром. Безразличие и заинтересованность… Странное сочетание.
Что это? Разуверенность в самом себе? Или вообще во всем сразу?
Не таким был Чонки-лао раньше. Не таким.
— Я буду весьма рад оказать посильную помощь, — наконец согласился Имия Лехх.
— Прекрасно. У тебя получится. Попробуй найти регистратор. Регистратор Лабиринта Времени. Мне кажется, что это — первоначальное звено. И оно, возможно, создано еще до самозаводов.
— И что же в том особенного?
— Особенного ничего… Но тебя это наверняка заинтересует. Не меньше, чем меня.
— Я попробую. Но все-таки, затея весьма сомнительна. А почему бы тебе самому…
— Нет. Это исключено. Ни сейчас, ни позже. Теперь Имия начал вновь узнавать своего друга.
— Хорошо. Я согласен.
И вот только когда Чонки добился своего, он понял, отчего утром так спешил к Око-лонгу. Ему не давали покоя выводы вчерашнего тщательного обследования трупа Тайфа Ломи. Даже пропажа Сезуллы так не тревожила его. Догадка о происхождении трупа Летящего настолько мощно всколыхнула его, что он не выдержал и сильно разволновался, а этого с ним давно не случалось.
Но ему было не с кем делиться…
Ну и что из того, что на Тайфе был совершенно новенький, абсолютно неношенный комбинезон? Ну и что из того, что нигде не нашли его пространствер? Ну и что из того, что не нашли буквально никаких следов гибели Летящего?
Все надо проверить и додумать до конца. Обязательно. Подозрение, которое возникло в сознании Чонки-лао, было не то чтобы страшным, нет. Оно казалось ошеломляющим по своей сути и совершенно бессмысленным по цели. Именно непонимание подобной необходимости настораживало его. Чонки-лао сделал ужасный вывод, что труп Тайфа Ломи не был трупом настоящего Летящего. Это была искусная подделка. Необыкновенно удачно сработанная копия.
— Уфф… Прямо трудно поверить, — неожиданно произнес Чонки-лао.
Теперь он был уверен, что труп Летящего — это изделие самозаводов. Потрясающе!
Он думал. Думал много, глубоко и обо всем сразу. Ответа на вопрос «Почему именно так?..» не было. Но Чонки-лао сейчас почти не сомневался, что после такого он непременно будет находиться под контролем самозаводов. Это не могло не сковывать его действия.
Главным, пожалуй, было то, что Чонки-лао понял: стоит ему только заговорить с кем-либо про свою догадку, и трудно предвидеть, чем это может кончиться. Ощутив тайный смысл в событиях вокруг искусственного трупа Тайфа, Чонки-лао вынужден был молчать. Вот почему к Лабиринту Времени пойдет не он, а Имия Лехх.
Чонки-лао, чтобы оставаться свободным, не должен был информировать кого-либо о своем знании. Не должен.
Наверняка труп-бутафория попал к ним не зря. Возможно, подлинный Тайф Ломи обнаружил самозаводы. Хотя дело, видимо, не только в этом. Почему бы самозаводам не уничтожить Летящего? Или изолировать? Или направить по ложному следу?
А тут ведь такое! Цель… Должна же быть какая-то цель!
— На месте разберешься, а завтра я буду тебя ждать к вечеру… — заговорил Чонки-лао. — Возьми эти скрутки вместе с минивизором. Думаю, они тебе помогут.
Имия улыбнулся и, кивнув, направился к выходу по длинному коридору, мимо двери, на которой была табличка: «Посторонним не входить!» Там находилось помещение с красными контейнерами.
— До завтра! — с опозданием воскликнул Имия Лехх и зашагал быстрее.
Чонки-лао уже не слышал его. Он думал только о Тайфе. Вернее, о копии.
Потом он извлек из запасного кармана спецраскодировщик двери конуса и через мгновение вошел в помещение.
То, что он увидел, было просто непостижимым!
На многогранной полированной подставке, прямо в центре… не оказалось трупа Тайфа Ломи. Он бесследно исчез. Испарился. Растворился. Пропал.
Невероятно!
Войти в это помещение мог только он, Чонки-лао. Ни одна душа, кроме него, не имела сюда доступа. И потом, он бы обязательно узнал об этом. Сразу.
Чонки-лао остолбенел. Страшная догадка подтвердилась.
Глава семнадцатая
Это говорю я, Одинокий Охотник. Я не люблю много болтать. Я предпочитаю действовать.
Но иногда, когда одиночество надоедает, я разговариваю сам с собой.
Я беседую.
Никто из живых не слышит меня. Они не могут меня слышать. Не могут, потому что не хотят. И плевать мне на это. Это не мое дело.
Меня слышат только те, кому надо. Случайно или намеренно. Чаще первое, чем второе.
Это такие же одинокие существа во Вселенной, как и я. Нас не так уж много. Но мы есть. Факт.
У каждого из нас своя форма, свои принципы, свои дела. Мы не мешаем друг другу. Мы просто делаем свои дела. Мы не пересекаем пути друг друга. В мирах много дорог — всем хватит. Просто каждому лучше идти своей дорогой и не лезть на чужую.
Хуже нет, когда лезут туда, куда не просят.
Не ищите чужих дорог, ищите другие миры. Их во Вселенной — бесконечное множество. В пространстве и во времени. В пространствах и во временах. В разных измерениях. В разных системах.
Но я не обращаю внимания на неразумных тварей.
Они меня не интересуют.
Как не интересуются ими и другие Одинокие, мои собратья.
Собратья, к которым меня не тянет. Пусть живут сами по себе. Я так живу.
Я не интересуюсь муравьями. Я не интересуюсь ими просто так. Я заинтересуюсь ими только в том случае, если они возведут муравейник под моим домом. Не люблю, когда мне мешают. О муравьях я сказал, чтобы было понятно. Я видел много миров. Я побывал в иных краях.
Иные существа обитают там, иные порядки царят, иные принципы.
Но «принцип муравья» верен и там.
Даже если там нет муравьев, этих самых распространенных существ во Вселенной, то есть подобные им. Их гораздо больше, чем кто-либо может подумать. Мне думать не надо: я просто знаю это.
Слушай себя: говорю я, Одинокий Охотник.
Я не случайно напомнил о муравьях.
Мне же напомнили о них кастеройяне.